объятия, и именно поэтому я не могу использовать эту ложь. Это удобная ложь, она избавила бы нас от необходимости признаваться Александру, что Ана беременна. Но если я скажу вслух, что был с Сиршей, я чувствую, что Ана никогда не сможет полностью забыть мои слова, даже если это неправда. Доверие между нами хрупкое, оно все еще крепнет, и я не могу заставить себя сказать что-либо, что могло бы каким-либо образом навредить ему, особенно после моей ошибки прошлой ночью, когда я повел ее на балет, но я также не могу заставить себя сказать Александру правду, сообщить ему что-либо, что могло бы заставить его думать, что у него есть права на Ану больше, чем они уже есть.

— Скажи нам правду, Лиам. — Губы Александра кривятся в ухмылке, как будто он уверен, что я колеблюсь из-за Сирши, а не из-за правды, что беременность Аны все намного усложнит.

— Я… — я с трудом сглатываю. — Это личное дело, я…

— Меня вырвало прошлой ночью. — Ана выпаливает это сдавленным голосом, и моя голова мгновенно поворачивается в ее сторону.

— Ана, не надо…

— Он собирается вытянуть это из нас, — говорит она несчастным голосом. — Мы останемся здесь, пока не скажем правду, так что мы можем это сделать. И он заслуживает того, чтобы знать. Я знаю, ты ненавидишь его, Лиам, но он не был… он не был жесток ко мне. В некотором смысле, он спас меня от Алексея. Так что я не могу сидеть здесь и лгать. У меня задержка, — добавляет она, глядя на Александра. — Но это ничего не значит. Я слишком худая. Это может быть…

— Ты правда слишком худая, малышка. Я пытался тебя кормить. — Выражение его лица нежное, когда он смотрит на Ану, такое заинтересованное, что меня покалывает от гнева. Я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, смотрел на Ану таким образом.

— Это не беременность, Александр, я почти уверена в этом…

— О, черт возьми, — выплевывает Иветт, ее глаза сужаются, когда она смотрит на нас троих. — Теперь эта маленькая сучка вынашивает потомство, после всего этого? Кто бы хотел иметь ребенка от нее… — Она морщит нос, и Александр бросает на нее острый, сердитый взгляд.

— Придержи язык, Иветт, — резко говорит Александр.

— Я не беременна! — Ана выдыхает эти слова с отчаянием в голосе. — Я не…

— Очевидно, это не то, что думает Лиам. — Александр встряхивает пакет с тестами. — Очевидно, Лиам думает, что есть достаточно хороший шанс…

— Он слишком остро реагирует! — Голос Аны умоляющий. — Александр, давай просто обсудим, о чем ты хотел поговорить с Лиамом, а потом мы сможем уйти. Между нами все кончено. Мы больше не будем вместе. Я же сказала тебе…

— Ты никуда не уйдешь. На это есть простой ответ. — Александр достает одну из коробок и протягивает ее Ане. — Пройди тест, куколка. И тогда мы узнаем.

К этому моменту Ана становится белой как мел, как будто в ее лице не осталось ни капли крови.

— Александр, пожалуйста. Я не хочу делать это здесь.

— Отцом может быть любой из нас, куколка, если ты беременна. Тебе следует сделать это здесь, в присутствии обоих потенциальных отцов. Или… — кажется, на его лице появляется новая мысль. — Неужели Лиам не…

— Я не кончал в нее, — быстро говорю я, надеясь, что это его отпугнет. — И прошло уже несколько недель с тех пор, как она была в Париже. Наверняка ты предохранялся с ней. Ана права. Есть какое-то другое объяснение ее болезни.

Я, конечно, блефую. Я не кончал в Ану, но я был внутри нее дважды, довольно долго, без презерватива. Любой, кто проходил базовое обучение сексу, знает, что, хотя этого может быть недостаточно, чтобы забеременеть, это, безусловно, может привести к залету. И во второй раз я вышел из нее как раз в тот момент, когда начался мой оргазм. Я слишком отчетливо помню вид ее испачканных спермой бедер, и всего несколько дней назад я довел себя до оргазма на ее киске, покрывая ее своей спермой, не думая о возможных последствиях. Последнее не может быть причиной вероятной ситуации с Анной, но я не был осторожен. Никто из нас не был. Не настолько осторожен, как следовало бы, если бы мы пытались предотвратить беременность Аны. Но, честно говоря, я об этом не думал. Мысль о том, что Ана беременна моим ребенком, хоть и пугает в каком-то абстрактном смысле, но и возбуждает. Я всегда знал, что у меня будут дети. Я просто еще не думал об этом каким-либо реальным, конкретным образом. У меня не было для этого никаких причин. Беременность Аны расстраивает меня не сама по себе. Это может еще крепче привязать ее к Александру… и вполне может, здесь и сейчас, если он заставит ее пройти тест.

Александр ухмыляется, на его лице появляется выражение довольного ликования, вероятно, при мысли о том, что я не наслаждался теми же удовольствиями с Анной, что и он.

— О, я не предохранялся, месье. — Его холодная, немногословная улыбка становится только шире. — Возможно, ты и не кончал в ее сладкую киску, но я, безусловно, кончал. И не один раз. Что только делает меня еще более настойчивым, куколка. Ты будешь проходить тест здесь.

Я поворачиваюсь к нему, черная ярость поднимается в грозовом облаке почти неконтролируемого гнева при мысли о нем внутри Аны, заполняющем ее…

— Ты не принимал никаких мер предосторожности? — Огрызаюсь я. — Ты пытался сделать ее беременной? — От одной мысли об этом мне становится дурно. Александр мрачно усмехается.

— Не пытался, месье, нет. Но почему бы и нет? Анастасия была, есть и будет моей. И у нее, конечно, не было права голоса, чтобы сказать иначе.

При этих словах Ана сильно бледнеет, ее глаза нервно перебегают на меня.

— Лиам, я…

Я поднимаю руку, не в силах больше это слушать.

— Ана, нет. Я не хочу об этом слышать. Я понимаю, это произошло. Но я не могу… — Я делаю глубокий вдох. — Это не имеет значения, — с трудом выговариваю я. — Он больше никогда к тебе не прикоснется.

— Посмотрим, месье, — огрызается Александр. — Тест, Анастасия?

— Лучше всего делать утром, — протестует Ана. — Сейчас может быть неточно…

— Твой ирландец был очень скрупулезен. — Александр снова встряхивает пакет. — Здесь еще пять коробок. Всего двенадцать тестов, включая тот, что у меня в руке. Все двенадцать не могут ошибаться. Ты будешь использовать их, пока мы не будем знать наверняка. Пока мы не увидим четкую разницу между результатами.

— Я не могу. — Ана качает головой, явно на грани слез. — Пожалуйста, Александр, не при Иветт. Я не могу этого сделать. Это слишком личное, это… у меня будет приступ паники, а я знаю, как сильно ты ненавидишь мои припадки. Пожалуйста, просто отпусти меня домой, и я тебе позвоню. Я обещаю.

— Ты бросила меня, куколка. Мне жаль говорить, что я