— Дядь, мне пора. Можно я пойду, а?

Турецкий потерзал Васю вопросами еще пару минут, но, поняв, что ничего путного из него больше не вытянуть, отпустил парня восвояси.

Александр Борисович сидел за столом у себя в кабинете, угрюмо нахмурившись.

«Итак, что мы имеем? Возьмем за отправную точку этот странный криминальный дуэт — бывший фээсбэ-шник Альхаров и банкир Копылов. Халид аль-Адель ссудил Копылову при посредничестве Альхарова крупную сумму денег в обмен на услугу; Альхаров и Копылов должны помочь Халиду провести в Москве теракт. Будем отталкиваться от этого.

Итак, Альхаров и Копылов возвращаются в Москву. Здесь Альхаров встречается у себя на даче с полковником ФСБ Рыцаревым и руководителем охраны банка „Омега“ Гатиевым. При этом агент, внедренный в „Омегу“, утверждает, что реальным хозяином банка является именно Гатиев, а Копылов лишь выполняет его указания. Так или иначе, все четверо крепко связаны друг с другом одним общим делом. Что это за дело — еще предстоит выяснить. Известно лишь, что теракт будет проведен в каком-то театре в центре Москвы.

Зафиксируем это.

Помимо Альхарова, Копылова, Гатиева и Рыцарева в деле имеется еще один фигурант. Это некий Али Алиев, горбоносый чеченец. В пьяной беседе с Пташкой Божьей горбоносый Али упомянул о „подкопе под Кремлем“. Это, конечно, полная чушь. Хотя…»

Турецкий качнул головой.

«Да нет, ничего общего с реальностью столь дикий проект иметь не может. Простое пьяное бахвальство — только и всего. По словам Васи Бабкина, именно горбоносый выстрелил в белобрысого старлея Смирнова.

А что мы знаем о Валентине Смирнове?

Смирнов — один из пятнадцати сотрудников отдела, который возглавляет Рыцарев. Предположим, его убили по приказу Рыцарева. Чем он так не угодил Рыцареву? Отказался выполнять его приказы? Стоп, стоп, стоп…

Отдел Рыцарева осуществляет охрану кремлевской связи. А значит, источник конфликта Рыцарева и Смирнова нужно искать именно здесь. Это единственное, что их связывает. За последние дни Рыцарев несколько раз наведывался в Кремлевский дворец. Уж не этот ли театр имелся в виду? Уж не его ли собрались взорвать террористы?

Допустим, что да.

Итак, в Москве действуют пять злоумышленников, которые хотят взорвать Кремлевский дворец. Это Альхаров, Копылов, Гатиев, Рыцарев и горбоносый Али. Вероятно, старший лейтенант Смирнов был шестым. Или его хотели сделать шестым, посулив большие деньги. Недаром он пообещал своей любовнице золотые горы. Как там ее звали? Ника Воронова? Да, кажется, так. Возможно, парня заела совесть, и он отказался сотрудничать. За это его и убили. Может такое быть? Может. Хотя вряд ли. Парнем двигали не меркантильные интересы, а любовь. Деньги ему нужны были, чтобы вернуть Воронову. По словам знакомых, он обожал эту девчонку. Нет, ни о каких муках совести в данном случае не может быть и речи. Тогда за что его убили? Чтоб замести следы? Чушь! Убийством Смирнова они рисковали привлечь к себе еще большее внимание.

А что, если убийство Смирнова никак не связано с терактом? А то, что он работал в одном отделе с Рыцаревым, — простое совпадение. В любом случае нужно отыскать убийц Смирнова. Иначе ситуацию не прояснить.

Идем дальше.

Американцы сообщили о том, что теракт готовит некая „Русская бригада“. Что же получается? Эти пятеро — Альхаров, Копылов, Гатиев, Рыцарев и горбоносый Али — и есть „Русская бригада“? Да нет, глупости. Скорей всего, они отрабатывают уплаченные им деньги, во всяком случае, Альхаров и Копылов — точно. Но кто за ними стоит? Кто координирует их действия? Кто отдает им приказы? Кто тот таинственный кукловод, который вертит этой „криминальной пятеркой“ и где он находится? За границей? Вряд ли. Этот человек должен находиться где-то совсем рядом. Этот человек…

Большой Брат! Гатиев говорил с Альхаровым и Рыцаревым о Большом Брате, который присматривает за ними!

Брат, брат…»

Что-то такое завертелось в мозгу у Турецкого, он попытался ухватить ускользающую мысль, и тут в памяти его всплыла одна реплика Питера Реддвея.

«Что там рассказывал Реддвей? Имя младшего брата Халида аль-Аделя — Айман. Так-так… Он — правая рука Усамы бен Ладена. Однажды он уже приезжал в Россию под видом коммерсанта и встречался здесь с ваххабитами. Реддвей сообщил, что, по данным ЦРУ, Айман аль-Адель вновь собирается в Россию. Не исключено, что на этот раз его визит будет связан с предстоящим терактом в Москве. А что, если этот Айман уже в Москве? И что, если именно его Гатиев назвал Большим Братом? Стоит поработать в этом направлении».

Задумчиво вздохнув, Александр Борисович встал из-за стола и направился к тумбочке, на которой стояли чайник, чашка и банка с растворимым кофе.

Но едва важняк протянул руку к чайнику, как в голову ему пришла новая мысль, да такая, что он даже остановился. Потом укоризненно покачал головой и тихо проговорил:

— Вот черт, как же я раньше не вспомнил? Ведь любовницу Рыцарева зовут Ника Воронова. Это та самая Ника, в которую так беззаветно был влюблен старлей Смирнов. Вот вам и связь!

Турецкий усмехнулся собственной недогадливости и включил чайник.

Галя Романова нисколько не преувеличивала, когда описывала красоту Вороновой. Русые волосы, зеленые глаза, бархатные ресницы, тонкая талия и длинные ноги — все было на месте. Хотя милое личико девушки было слегка припухшим ото сна, а волосы слегка растрепанными, ее это нисколько не портило.

Девушка застыла в дверях, удивленно глядя на Турецкого.

— Здравствуйте, Ника, — вежливо поприветствовал он ее.

Девушка сощурилась:

— А вы, простите, кто?

— Следователь Генеральной прокуратуры Турецкий. Александр Борисович.

На изящном личике Вороновой появилась неприятная усмешка.

— Здравствуй, мама, Новый год! — хрипло воскликнула она. — Моя квартира скоро превратится в филиал ментовки! А где Галя?

— Если вы не против, давайте зайдем в квартиру и спокойно обо всем побеседуем, — вежливо сказал Турецкий.

Девушка, однако, не спешила впускать «важняка» в квартиру.

— Вообще-то, мне сегодня нездоровится. Да и в квартире у меня бардак. Слушайте, следователь, может, вы зайдете завтра? Честное слово, я сегодня слегка не в форме.

— Ничего страшного, я ведь не на чай к вам пришел, а по делу.

— Да? — несколько рассеянно произнесла Ника. — Ну, тогда проходите.

Разговор состоялся на кухне. На полке Турецкий заметил початую бутылку коньяка, на столе — два грязных бокала. Ника вела себя немного нервно, ее тонкие пальцы, сжимающие сигарету, слегка подрагивали.

— Да, — сказала она в ответ на вопрос Турецкого, — я была подругой Валентина. Но сколько уже можно терзать меня этими вопросами? Мы с ним расстались, ясно вам? Теперь у меня другой мужчина. Кстати, он может прийти в любой момент. И если он застанет вас у меня, я вам не позавидую.