Она вздыхает.

— Не преувеличивай, Алекс пошел не по правильному пути, когда мы поженились.

— Правильный путь?

— Ему нужно было попросить благословение своей семьи в России, но из-за того, что происходило между его братом и отцом, он этого не сделал.

— И это причина, по которой вам нужно ехать в Россию?

— Можешь, пожалуйста, не придавать всему этому настолько большое значение? Его семья попросила нас приехать, чтобы я могла встретиться со всеми ними, — слова Амелии звучат решительно.

— Блин, сестренка, я знаю, что ты мне чего-то не договариваешь, — твердо отвечаю я.

— На самом деле это всё, но Алекс упомянул, что, если они встретятся со мной и не одобрят его выбор, ему, скорее всего, придется сделать выбор.

— Какой выбор?

— Он либо разводится со мной, либо не получит право на наследство, когда его отец умрет, — объясняет она.

— Что? Это звучит как очень серьезное дело! Я не думаю, что тебе стоит ехать. Этот чертов кусок дерьма. Не могу поверить, что он вообще подумывает о том, чтобы отвезти тебя туда только ради того, чтобы тебя оценили эти хуесосы.

— Прекрати! Ты слишком остро реагируешь! — уверяет меня она, — я уверена, что это лишь условность, а Алексей лишь сообщил мне о самом худшем варианте развития событий. Ты должен доверять мне, и решениям, касающимся моей жизни.

— Условность не требует внезапного перелета через весь мир.

— Если ты любишь меня, ты поймешь, что это необходимо сделать. Мне нужно быть рядом с ним. Это то, чего от меня ожидают, — ее голос трещит от нервов, словно тонкий лед, под тяжестью не высказанных слов.

— Черт возьми, чего и следовало ожидать! — мой яростный голос эхом отдается от стен, и меня тут же накрывает порыв защитить ее, — ты знаешь, мне плевать на их ожидания. Что, если они захотели отправить тебя туда, потому что не собираются позволить тебе вернуться? Может быть, они обеспокоены тем, что ты уже видела слишком много и тайно обо всем мне докладываешь. Ты когда-нибудь об этом думала?

— У тебя паранойя. Это его семья, и они любят его, — уверяет она меня, но ее слова — как пластырь на пулевое ранение.

— Амелия, — говорю я на этот раз мягче, — раз я не могу изменить твое мнение, пожалуйста, просто пообещай мне, что будешь осторожна.

— Я всегда осторожна. А ты пообещаешь мне, что не женишься до моего возвращения? — со смехом спрашивает она, но я не в настроении для веселья.

— Обещаю. Будешь ли ты регулярно выходить на связь, чтобы я знал, что с тобой всё в порядке?

— Конечно. Люблю тебя, братишка, — отвечает она.

— Я тоже тебя люблю, — отвечаю, прежде чем отключиться.

Я отворачиваюсь от окна и расправляю плечи, стряхивая с себя остатки беспокойства. Несмотря на мои провальные попытки освоить кулинарное искусство, я решаю приготовить Джии завтрак. Изо всех сил стараясь забыть о тревоге за сестру, я направляюсь на кухню.

Нико уже там, заваривает кофе. Судя по его налитым кровью глазам, я могу предположить, что большую часть ночи он дежурил.

— Доброе утро, босс, — говорит он, слегка вздрогнув при виде меня.

— Доброе утро, — отвечаю я, — ты хоть немного поспал?

— Я смогу поспать, когда доставлю вас обоих домой в целости и сохранности, — отвечает он.

— Чепуха, ты не можешь выполнять свою работу без сна и отдыха. Сегодня я покатаюсь с Джией на лодке. Тебе следует отдохнуть, пока нас нет.

— Да, сэр.

— Кто-то сказал «лодка»? — говорит Джиа позади меня. Я поворачиваюсь и вижу, что на ней моя рубашка и ничего больше.

— Да, кто-то это сделал, — говорю я с ухмылкой, не в силах оторвать от нее взгляд, — я подумал, что мы могли бы провести день на воде. Только ты и я.

Ее глаза загораются от волнения и предвкушения, когда она подходит ко мне, обняв за талию.

— Звучит потрясающе, — мурлычет она, касаясь губами мочки моего уха.

Нико откашливается, с понимающей улыбкой на губах.

— Босс, я позабочусь о том, чтобы лодка была готова для вас. Просто дай мне несколько минут.

— Спасибо, Нико, — киваю я, благодарный за его понимание.

Когда он исчезает в глубине дома, Джиа слегка отстраняется, встречаясь со мной взглядом.

— О чем был тот телефонный звонок? — спрашивает она обеспокоено.

Я делаю глубокий вдох.

— Это была Амелия. Ничего важного, — лгу я, не желая втягивать ее в нашу семейную драму.

Джиа какое-то время изучает меня, ища в моих глазах хоть малейший намек на обман.

— Ты уверен? — спрашивает она, ее голос пронизан сомнением.

Я касаюсь ее щеки, нежно поглаживая большим пальцем мягкую кожу.

— Обещаю, беспокоиться не о чем. Просто некоторые семейные дела, которые Амелии нужно было обсудить.

Она вздыхает, по-видимому, удовлетворенная моим ответом.

— Хорошо, — говорит она, прильнув к моим прикосновениям, — пока с тобой всё в порядке.

— Я более чем в порядке, — отвечаю полным искренности голосом, — особенно после вчерашнего вечера.

Джиа краснеет, румянец смущения разливается по ее щекам.

— Ты такой обаятельный, — поддразнивает она, игриво толкая меня.

Я смеюсь и быстро целую ее в губы.

— Только для тебя. А теперь о том, что бы ты хотела на завтрак?

— Боже мой, у тебя есть ингредиенты для блинов? — спрашивает она со стоном.

Смеясь, я киваю, и притягиваю ее ближе.

— Держу пари, что да, — я подхожу к кладовой и заглядываю внутрь. — Есть! — объявляю я, доставая коробку со смесью для блинов.

Вместе начинаем рыться в холодильнике и шкафах, собирая все оставшиеся ингредиенты. Когда мы работаем бок о бок, наши движения максимально синхронизированы и меня охватывает чувство спокойствия. Тревога по поводу предстоящей поездки Амелии в Россию на мгновение отходит на второй план, уступая место радости от общения с Джией.

Пока тесто для блинов шипит на горячей сковороде, наполняя воздух своим дразнящим ароматом, Джиа прислоняется к кухонной стойке и смотрит