– Неужели? И почему же я не слышу никаких секретов?

– Ты бы услышал, если бы они тебя касались. А так это значит, что никто о тебе не говорит. Никто и нигде.

Дерево зевнуло и закрыло глаза.

Его слова сильно задели Фина. По большей части потому, что парень подозревал, что они могут оказаться правдой. Он тряхнул головой. Он не позволил себе поддаться печали, даже когда против него было всё воровское логово. Ещё не хватало выслушивать замечания от какого-то кустика-переростка.

Он прочистил горло и расправил плечи.

– Так как мне найти эту Болтливую Рощу?

Если где-то существовал Совет, которому были известны секреты всего мира, наверняка они знали, где искать Карту.

Рядом с ним зашелестели уши-листья, и он невольно отскочил в сторону. Новенькая лоза, повисшая у его головы, задрожала от переполнявшей её энергии. По всей её длине пробежала волна, унося вглубь леса вибрирующий шорох, в котором Фин уловил собственные слова:

– О! О! Что-то новенькое! – распахнуло опять глаза дерево. – Кто-то ищет Болтливую Рощу!

Фин моргнул и ответил:

– Я знаю. Это я. Я только что это сказал.

Дерево фыркнуло, по крайней мере, Фин так предположил, хотя сам звук больше напоминал хруст прогнившей доски.

– Ну, а ты кто? Не помню, чтобы ты что-то говорил. Я вообще тебя не помню. Кроме того, если это ты породил слух, то он должен быть таким же достоверным, как ты сам, а у меня к тебе нет доверия. Но так как я не помню, откуда пришёл этот слух, значит, он правдив.

Фин поднял бровь.

– Погоди, ты не знаешь, откуда взялся слух, и это делает его правдивым?

– Разумеется, – вздохнуло дерево. – Все так говорят.

Фин рассмеялся.

– Да вы, деревья, те ещё мудрецы.

Он уже хотел снова спросить дорогу к Роще, когда услышал голос, тихий и едва различимый на фоне царящего в лесу шороха, но он всё же его различил: фин. Он наклонил голову. Вот опять! фин

Он подошёл к дуплу и высунул голову. фин. Но снаружи никого не было, только листья покачивались на опутанных лианами ветвях.

– О, – сказало дерево за его спиной. – Похоже, кто-то всё-таки о тебе говорит.

И затем Фин услышал, громко и чётко:

Это был голос Маррилл!

– Это говорит моя подруга! – закричал он дереву. – Как мне её найти?

Но оно опять рассеянно забормотало:

– Местные новости, местные новости… Как интересно…

Фин бросил в него жёлудем. Тот отскочил от носа дерева и раскололся об стену. Из него тут же полезла новая лоза.

– Ай! – вскрикнуло дерево.

– айайайайайайай, – отозвалась лоза.

– Они предназначены не для этого!

Фин приготовил новый жёлудь и угрожающе сощурился. Ну её, эту Болтливую Рощу. Маррилл была куда важнее Карты.

– Ладно, ладно! – воскликнуло дерево. – Быстро, расскажи мне секрет о своей подруге, что-нибудь такое, о чём она не знает, но хотела бы знать. Что-нибудь пикантное. – Лозы вокруг нетерпеливо задёргались. – Подойди и прошепчи мне на ухо. И слух разнесётся.

Фин глубоко задумался, затем прикрыл узловатое ухо дерева ладонью и прошептал свой секрет.

– О, – признало дерево, – это действительно интересно. Совсем не удивительно, но интересно.

Из его ветви выскочил жёлудь и с хрустом упал на землю. Проросшая из него лиана зелёной стрелой просвистела мимо Фина и метнулась вглубь леса.

Услышав отражающийся от неё собственный голос, он поморщился:

– У меня никогда не было настоящих друзей. Маррилл – первая.

– Следуй за лианой, – сказало дерево. – Она приведёт тебя к ней.

– Спасибо, – поблагодарил Фин. – И, э-эм, прости, что бросил в тебя жёлудем.

Фин схватился за лиану и, выпрыгнув из дупла, заскользил по ней в гущу джунглей.

Листья шептали, сверху, снизу и где-то далеко впереди.

Фин зажмурился, но закрыть сердце было не так-то просто. Он будто снова оказался перед плачущим Оракулом, только в этот раз ощущение собственной ничтожности было вызвано не магией, а произнесёнными им же самим словами.

– Но теперь у меня есть друг, – сказал он сам себе, и это помогло, пусть и совсем чуть-чуть.

Он быстрее заработал руками. Рывок за рывком, скорее вперёд, к Маррилл.

Наконец, когда он уже почти уверился, что пересёк остров дважды, его пальцы коснулись чего-то большого. Он открыл глаза. Перед ним в паре футах над землёй висел толстый, размером с человека, мешок из лиан. Он постучал по нему, и изнутри раздался сдавленный крик.

Тогда он закричал в ответ:

– Маррилл!

Фин спрыгнул на мягкую землю. К эху его голоса примешались другие голоса, шёпот и тихий шорох, порождая ритмичный гул джунглей. Казалось, даже деревья танцевали и покачивались ему в такт.

– Давай-ка вытащим тебя отсюда, – сказал Фин извивающемуся мешку. – А то нам тут, похоже, не особенно рады.

Он вытащил ножи и рассек одну из лиан, но сверху немедленно скользнула новая и заделала образовавшуюся прореху. Он пробовал снова и снова, но лозам не было конца. А лес тем временем продолжал свой зловещий напев:

– Трубки-стержни с черенками, этим слухам что, нет конца?! – вскричал Фин, потеряв терпение, и сделал шаг назад. – Должен быть другой выход!

Тут он заметил повернувшееся в его сторону гигантское ухо-лист. Оно явно прислушивалось.

Фин вспомнил комнату внутри ствола и то, как его слова о том, что он ищет Рощу, вернулись назад к нему и тому дереву. Как слухи, источники которых были неизвестны – или, как в его случае, забыты, – считались общеизвестными фактами, заслуживающими доверия, именно потому, что никто не знал, откуда они взялись.