Дунвеста и пристально уставился тому в лицо. Мое сердце едва отсчитало с десяток ударов, как черты лица связного подёрнулось неуловимой простому взору рябью. Не успел я удивиться, как Дунвест уже словно смотрел в свое отражение. Сходство было достаточно полным, хоть я и смог уловить пару изъянов в этой лицедейской копии.

— Это не всё, — устало вздохнул Хески, на время принявший образ цареубийцы. — Я также сделал слепок его ауры, и если за ним следит маг, то смогу сбить со следа и его. Носи это, заряда должно хватить на пару дней.

Он повязал Дунвесту свой голубой платок, на котором я только сейчас разглядел небольшой узор из крупного бисера. И несколько мутно-белых камушков были мне хорошо знакомы.

— Что ж, мне пора! — подытожил мой бывший и такой непростой сокамерник. — Рад был познакомиться с тобой. И кто знает, может судьба нас ещё сведёт вместе. Вверяю жизнь этого доблестного рыцаря в твои руки. И удачи вам обоим.

Хески встал из-за стола, так и не попробовав подаваемое здесь рагу. На прощание он хлопнул ладонью по плечу Дунвеста, взял тяжёлый табурет, на котором сидел, и со всего размаху ударил им по оконной раме, разбив в дребезги с десяток отдельных стёкол. После чего на глазах вмиг притихшей публики выпрыгнул в окно и скрылся в неизвестном направлении.

— Быстрее, уходим, — я тоже подскочил с места и потянул Дунвеста за собой.

В ответ на крики подбежавшего трактирщика, я протянул ему две серебряных монеты, со словами «пересади нас, там дует». Он поморгал немного, но видимо, прикинув в уме сколько у него останется после ремонта, не стал спорить и кивнул на только, что освободившийся стол в другом конце зала. Сам же побежал устранять временное неудобство путём прибивания туда какого-то тюфяка, набитого соломой. Зима всё-таки.

Мы же уселись за другой стол, чтобы выждать немного времени. Я внимательно следил за входом, но первым же вошедшим оказался Шуст, который заметив нас, облегчённо выдохнул. Ровно до того момента, пока не увидел с кем я сижу. Но надо отдать ему должное, свои эмоции он погасил почти мгновенно, и словно обычный посетитель пошёл искать свободное место. Которое по стечению обстоятельств оказалось естественно за нашим столом.

— За трактиром следили, — тихонько отрапортовал он. — Но мы смогли заметить их, только когда они отправились вдогонку за выскочившим отсюда человеком.

— Думаю, несколько ищеек по-прежнему следят за трактиром, если они, конечно, не совсем дебилы, — я рассуждал в слух, но Шуст ловил каждое слово. — Нам нужно смешаться с толпой. И ничего лучше драки на ум не приходит…

Шуст как-то криво улыбнулся, но спорить не стал. Отвернувшись ненадолго, вскоре он снова посмотрел на меня и утвердительно кивнул: «приказ отдан, приказ принят».

Через 5 минут, в течение которых дородная тётка заставила нас заказать еду, угрожая иначе выкинуть нас на улицу, в трактир заявились «пьяные» Колтун и Горунар, оперативно организовав себе стол, выгнав из-за него пару дохлых мужиков. Правда узрев Дунвеста, они чуть было «не протрезвели», но неимоверным усилием всё-таки сумели остаться в образе. И как они только поняли, что это он в таком капюшоне?

А ещё через пару минут нашлись те, кому не понравилось такое поведение новых посетителей, пусть и здоровых, но всё же пьяных вдрабадан. С полдесятка мужиков решили проучить моих парней, да заодно пошарить по их карманам. Они же не знали, что у тех найдутся союзники. Пруст и Шуст изначально делавшие вид, что лишь пытаются разнять драку в итоге стали её активными участниками, ну а мы с Дунвестом лишь дожидались удобного момента, чтобы незаметно ретироваться.

В итоге, когда трактирщик начал свистеть в какой-то свисток, и орать что уже позвал стражу, обе враждующие стороны решили свалить от греха подальше, дабы не встретить эту ночь в холодной камере. Платить за учинённый разгром естественно никто не стал, от чего шуму и гама было ещё больше, а заведение участники драки покидали достаточно быстро. К ним присоединились и мы, предварительно убедившись, что капюшоны плотно накинуты на головы.

Боюсь тех серебрушек, что я отдал трактирщику ранее, не хватит для покрытия ущерба. Ну и хрен с ним, не разорится точно, с такой дрянной едой-то.

Тут от одного из верзил прозвучало предложение выпить, дабы отметить хорошую драку, которое с моего немого согласия поддержал Колтун. Так мы дружной ватагой отправились до ближайшего трактира, где в отличие от «Железной девы» народ больше пил, чем ел. Даже в обед.

Время нас поджимало, поэтому выждав для убедительности около часа мы ретировались, проставившись напоследок ещё по кружке нашим новым «друзьям», чтобы у них было поменьше желания последовать за нами. Сами же встретились с Хорки, который заверил нас, что хвоста нет, а Сивый и Зеф уже давно на позиции и ждут. Всё было готово ко второй части нашего марлезонского балета.

* * *

Маг третьего ранга и ненаследный дворянин Единой империи, господин Ровендель разместился в самом дорогом и престижном гостевом доме столицы. Барельефы на аккуратной каменной кладке, черепичная покатая крыша с вычурным флюгером в виде петуха, ажурная кованная ограда, опоясывающая не только само здание, но и небольшой внутренний сад, и вид из окна на местную речушку, зажатую между мощёными гранитом берегами. Через неё был перекинут обманчиво лёгкий, словно невесомый мост с такими же искусно сделанными приозёрными мастерами периллами.

Внутренний город вообще пестрил всевозможными произведениями искусства, воплощёнными в металле, ведь столица Приозерья по праву считалась мировым центром всего, что было связано с железом и товарами, сделанными из него.

Но не это привлекало Ровенделя в Железном городе. Как и не его древняя и богатая история, сохранившая свой дух на узких улочках, испещривших его вдоль и поперёк без всякого порядка. Нет, но здесь он чувствовал себя важной птицей, человеком, наделённым властью и свободой, тем, кто может смотреть на других людей сверху вниз, пусть и не на всех.

В том же Триеме его никогда не покидало ощущение собственной неполноценности, будто он был человеком второго сорта. Даже его благородный статус не защищал его от косых взглядов и снисходительных улыбок со стороны имперской знати, и даже их слуг. Да и в Грозовом княжестве власть имущие воспринимали его, как чужака, к которым там относились подозрительно и без особого пиетета.

Здесь же он был на своём месте. Уже не подданый местного короля, но имеющий неприкосновенность в