* * *

– Кушай, Лёвушка! – приговаривала мама, умильно глядя на сына. – Тебе нужно каждый день есть супчик.

Лев мрачно хлебал щи, стараясь не смотреть на соседний столик. Там сидел ухмыляющийся Захар. Поймав взгляд Льва, он демонстративно понюхал щи, скривился и отставил в сторону. Лев уткнулся в тарелку. Влил в себя последнюю ложку.

– Вот и молодец, вот и докушал! – обрадовалась мама. – Я сейчас второе принесу!

Мама унеслась на кухню. Захар, все так же ухмыляясь, взял со своего столика салфетку и направился ко Льву.

– Что ж ты без слюнявчика кушаешь? – заботливо спросил он, расправляя салфетку. – Забрызгался весь…

Лев молча взял компот, секунду помедлил, а потом выплеснул его в лицо Захару.

Когда мама прибежала, они уже барахтались на полу в полном молчании. Растерянные зрители стояли вокруг.

– Убивают! – закричала мама и ринулась в гущу событий.

Это стало сигналом. Взрослые бросились ей помогать. Секунд десять еще длилось трепыхание на паркете, потом мальчишек разняли.

– Хулиганье, – бормотала мама, отряхивая Льва. – Я буду жаловаться! Сейчас же уезжаем!

– Я никуда не поеду! – заорал Лев, стряхивая с себя мамины руки. – И щи я ненавижу! И чтоб не приезжала больше, понятно?

Мама Льва, растерянная и несчастная, замерла.

– Лёвушка, – растерянно сказала она. – Я же всем для тебя пожертвовала! Я же… Я же ночей не спала! Я же певицей стать могла! Знаешь, как я в молодости пела…

– Ну так пой, мама! – тихо, но внятно сказал Лев. – Пой!

– Что? – от удивления мамины глаза округлились, и она стала похожа на заплаканного Мумми-тролля. – Почему «пой»? Как «пой»?

– Громко! – очень отчетливо ответил сын. – Голосом! Горлом! Связками! Чем там поют еще?

– Диафрагмой, – сказала мама, которая окончательно запуталась.

– Вот! А я буду фотографировать!

– Фотографировать? – мама растерянно моргала. – То есть?

– Да ну тебя! – Лев раздраженно дернул плечом и вышел.

* * *

Захар шагал к домику, на ходу сдирая липкую от компота майку. Света заметила его издали и бросилась навстречу.

– Что случилось? Ты весь в крови!

– Это компот, – процедил Захар.

– Нет, вон, под глазом!

Захар остановился и провел рукой по скуле. С удивлением увидел кровь.

– Так что случилось? – спросила Света.

– А пусть не лезет!

– Давай я вытру, – предложила Света.

И не осознавая, что делает, прижалась к его щеке губами. Ей казалось, что она умрет от блаженства или между ними проскочит молния, но не случилось ни того ни другого. Кожа у Захара оказалась соленой от пота и крови. Света смущенно отпрянула.

Захар вытер лицо майкой, скомкал ее и выбросил в мусорку.

– И еще рука, – сказала Света.

Захар посмотрел на многостродальный локоть, выше которого набухал новый синяк.

* * *

Марина бежала, заткнув уши наушниками. К концу дня поняла, что еще немножко – и всё. Голова лопнет, эмоции порвут на части. Поэтому переобулась и рванула. Не думая, не выбирая дорогу. По шоссе. Прямо.

Через какое-то время голова немного прочистилась, а мысли из каши-размазни стали оформляться отдельными фрагментами.

Нужно остановить скандалы.

Маме Льва проще вернуть деньги. Пожертвовать одной парой ради спокойствия всех.

В субботу соберутся родители юниоров и детей, мало не покажется. Некоторые уже звонят, хоть мелкие и не в курсе истории с Захаром, но слухи-то ползут. Дети проговариваются. Нужно будет объявить родителям, что обещанных индивидуалок с Егоровым не будет, и как-то после этого выжить. Хорошо бы объяснить, что то, что нет Егорова – это хорошо… Психологический климат нормализовался, дети успокоились, коллектив станет дружнее. Деньги, опять-таки, сэкономятся.

Марина представила себе мам своих юниоров и споткнулась. Их не интересует ни психологический климат, ни спокойствие, ни экономия денег. Их интересуют первые места на конкурсах.

Значит, нужно преподнести им новость так, чтоб они были уверены, что с их первыми местами ничего не случится.

Если бы подтянуть к себе старшие пары, если бы они не ругались, а все вместе рассказали, как они дружно готовятся к чемпионату, как старшие помогают младшим, как…

Марина опять чуть не споткнулась, но теперь уже на радостях. Вот оно, решение! До субботы нужно убедить старших стать на ее сторону! Если родители потребуют вернуть Егорова – достаточно показать синяк у Захара на руке. Сразу поостынут. Лена должна выздороветь, это у нее нервное. И никаких купаний больше! По крайней мере, ночных. Надо Федора накрутить…

В субботу Федор с Леной потанцуют показательную латину, все умилятся. Индивидуалки отработаем. Нужно рассказать, как продуктивно проходят занятия младших подростков со старшими подростками…

Марина внезапно поняла, что она почти ничего не видит. Сбавила темп бега. Огляделась.

Солнце давно село, небо слабо светилось серым. Дорога уходила вдаль. Никаких указателей поблизости. Марина остановилась. Ноги гудели, к лицу прилипли мокрые волосы. Давно нужно было развернуться и бежать обратно в лагерь, но она слишком увлеклась.

Из-за поворота показалась машина, и Марина, поколебавшись, подняла руку. Машина остановилась.

– До поворота на Озерный подбросите? – спросила Марина. – Только у меня денег с собой нет… Я забегалась.

За рулем сидел пожилой дядечка, который мрачно кивнул. Через десять минут езды Марина забеспокоилась.

– Мы не проехали? – спросила она.

– Еще километров десять, – ответил водитель.

– Сколько? – изумилась Марина. – Это сколько я пробежала?

– Километров двадцать, – сказал дядечка и глубокомысленно добавил. – Но от себя не убежишь…

* * *

– Я виновата, – сказала Марина.

Это было странное начало для утренней тренировки.

– Наверное, нужно было покрывать Егорова, – вздохнула Марина. – Мне вы и вполовину не верите, как ему.

– Мы верим! – отозвалась Света, но ее не поддержали.

Но и не возразили. Даже бледная, но уже бодрая Лена.

– И мелкие от рук отбились. Диана с Шуриком без меня не могут их построить.

Марина прошлась туда-сюда перед бальниками. На лице ее отчаяние боролось с надеждой.

– Наверное, проще всего распустить вас, вернуть деньги…

– При чем тут деньги! – взвилась Полина. – Мы что, за деньги тут пашем?!