ворота.

Я не знала о воде. Пропустила, не заметила. Зарылась в свой страх, как в кокон. Копалась в себе вместо того, чтобы наблюдать. Могла бы догадаться! Могла!

— Ты не убил их, — утвердительно произнесла я.

— Нет. Это сделала ты. Забыла?

— Что дальше? — выплюнула я.

— Дальше? Слушай.

Данил достал мобильный и включил запись. Голос отца сложно было не узнать.

— Да, ты прав, — папа говорил устало, с надрывом, — она должна ехать в клинику. В самую лучшую, Даня! Я хочу, чтобы моя дочь…

Даня выключил запись, не дав дослушать.

Каждое слово отца отдавалось во мне болью. Для моей семьи я была сумасшедшей. Шизофреничка, ненормальная. И мое место было не с ними, а в психиатрической клинике.

А тем людям, которые каким-то чудесным подарком судьбы стали моей семьей, я принесла только горе и боль.

— Посиди, Леся, подумай. Хорошо подумай. О том, что переиграть меня невозможно! Завтра мы едем в клинику. Я меняю правила игры.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— И что потом?

— Потом я исчезну. А ты останешься гнить там. Навсегда.

Он легко поднялся и ушел за ширму. Я услышала удаляющиеся шаги, лязг замка. И наступила тишина. Давящая, удушающая.

Обессиленно упала на подушку, закусив до боли кулак и притянув колени к груди. Внутри меня что-то сломалось в тот момент. Оборвалось. Я смотрела в стену, сжирая себя изнутри. За то, что смогла надеяться…

— Вот же мудак! — раздался неожиданно знакомый звонкий голос.

В первое мгновение мне показалось, что я действительно повредилась умом. Поднялась, прислушиваясь.

— Леся! — позвала Снежана. — Я здесь. Можно, я сама его убью, а?

Ширма пришла в движение, и появилась Снежка. Живая!

— Врал он, дети живы, — сказала она, медленно шагая ко мне. — На меня его отрава как-то странно подействовала. Я все слышала, но не могла пошевелиться. А потом слушала его бред. Господи, да он опасный псих, его самого в клинику до конца дней нужно закрыть!

Я медленно встала и крепко обняла подругу. Мы обе с трудом стояли на ногах. Живые и почти невредимые.

— Прости, — прошептала я, глотая слезы.

— Не за что прощать. Есть идеи, как сбежать?

Мы со Снежкой, шатаясь и держась друг за друга, отодвинули ширму и огляделись.

Справа стояла панцирная кровать, идентичная той, на которой проснулась я. Слева стоял старый, потертый деревянный стол, на котором красовалась пятилитровая бутыль с водой. Над большими железными воротами располагались полки, где лежали инструменты. В углу у входа находилась стеклянная бутылка с узким горлом и желтой жидкостью внутри.

Мы подошли ближе. Судя по запаху, в ней был бензин.

Пока Снежка брезгливо морщилась, я напряженно думала. Что-то было не так! Неправильно, нелогично.

Зачем везти меня в психушку завтра, если можно сегодня? И почему Колосков похитил не только меня, но и Снежку, раз решил сдать меня в клинику?

Данил был слишком продуманной сволочью. Он просчитывал каждую мелочь. А тут не продумал? Не верилось…

Я прислонилась к стене, напряженно складывая в общую картинку все пазлы.

Колоскова искали спецслужбы, Макс и его друзья. Данил был в бегах, значит, светиться не захотел бы.

«Тебя сделал я, Леся! Я!» — мелькнуло в голове, и машинально я мысленно закончила его фразу: «И уничтожу тебя тоже я!»

«Трахалась с Максом».

«Переиграть меня невозможно».

«Я изменил правила игры!»

Его реплики звучали в голове набатом, а я кусала губы от досады.

— Смотри, что я нашла, — вдруг испуганно произнесла Снежка, отодвигая в сторону брезентовую тряпку, лежащую на полу. — Это пистолет. Судя по всему — настоящий. Он что, забыл его?

— Нет, — горько ответила я, уже зная, что в пистолете всего один патрон.

Подошла, аккуратно подняла оружие, достала обойму, благодаря Макса за то, что научил, и зло усмехнулась, поняв, что разгадала план Колоскова.

— Ты понимаешь, что происходит? — нервно спросила Снежана.

— Да. Он оставил нас здесь медленно умирать. Даня не вернется, и никуда мы с ним не поедем, — погасшим голосом ответила я.

— А пистолет зачем? С одной пуле… — Снежка, наконец, сообразила, зачем. — Уже можно паниковать? И кто из нас кого застрелит, а кто будет умирать от голода?

— Никто. Мы что-нибудь придумаем, — цепляясь за последние крохи оптимизма, пообещала я.

— Надеюсь, Дэн с Максом нас найдут, — нервно перебирая пальцами, пробормотала Снежка. И серьезно произнесла, глядя мне в глаза: — Не смей больше извиняться.

И через минуту выдала новую идею:

— А нельзя прострелить замок?

— Не думаю. Дверь очень толстая.

— Видимо, нам остается только ждать.

— И надеяться, что я ошиблась, и Колосков вернется, — согласилась я, совершенно не веря в то, что говорю.

Вернется через пару лет, чтобы найти наши хладные трупы и порадоваться своей победе.

Мы со Снежкой снова переглянулись и с тоской посмотрели на воду.

— Нельзя пить, — чувствуя очередной подвох, предупредила я.

— Тоже так думаю, — согласилась Снежана. — И что будем делать? Просто ждать?

— Нет, нужно попробовать забраться наверх и посмотреть, какие инструменты там хранятся, — предложила я, просто чтобы чем-то себя занять.

— Как думаешь, стол выдержит?

— Лучше на бочку, — я скептически посмотрела на разваливающийся стол.

Бочка оказалась тяжелой и очень грязной. Мы обе вымазались в мазуте и копоти, пока докатили ее до ворот. Наконец поставили, кряхтя и матерясь, и Снежка забралась наверх. Я же встала рядом, готовая, в случае чего, поймать подругу. Ну или послужить матрасом, смягчив собой падение.

Адреналин бурлил в крови, позволяя держаться на ногах, но в глазах все еще плыло. Пить хотелось просто невыносимо. В горле першило, а губы горели.

— Смотри, что нашла! — похвасталась Снежка, передавая мне большой газовый ключ.

— Не все предусмотрел, — довольно прошипела я, поняв, что Колосков находился в панике.

Ему необходимо было доказать самому себе, что он — победитель. Но он боялся. Настолько сильно, что оставил нас здесь и позорно сбежал.

А мы выберемся! Теперь я была в этом уверена!

— Больше ничего интересного там нет. Банки с чем-то плохопахнущим, гвозди…

Я подала подруге руку, и она аккуратно слезла с бочки. На мгновение ее повело, и я схватила ее сильнее, не давая упасть. И в этот момент мы услышали звук открываемой двери. Обе испуганно охнули и вцепились друг в друга.

Мое сердце билось между висками, а в глазах потемнело от страха…

Неведомый кто-то продолжал ковырять в замке. Мы со Снежкой прислонились к стене. Напрочь забыв про пистолет, я перехватила поудобнее газовый ключ, чтобы наотмашь ударить незваного гостя.

Сердце пустилось в галоп. Казалось, что вот-вот — и оно сломает ребра или остановится от перегруза.

Дверь медленно открылась. Чья-то