стояла в компании девочек и, наклонившись, шептала им на уши, - Мифаэль. Он хотел его побить! Я… э-э… слысала. Дя-дя-дя! – закивала она.

Девочки ахнули от шока.

И когда Катя поняла, что я её вижу, она встретилась со мной взглядом, и… едва заметно, ехидно улыбнулась.

Мелкая зеленоглазая дрянь!

— Ой, пофик на неё, - Максим махнул рукой, - Девочки гвупые!

— Согвасен, - со вздохом киваю.

Только вот девочки девочками, но… за последние полчаса к нам никто так и не подошёл играться. Даже с учётом крутецкого жука.

Тц. Только ведь веселиться начал. Сраный садик. Сраное людское общество!

— И на этом, господа и дамы, наш день закончен! Благодарю вас за участие, и жду завтра! – вышел воспитатель, - Что нужно сказать?

— Благодавим за тёплый пвиём! – сказали мы хором.

— Умницы, - улыбнулась женщина.

Мы начали потихоньку ковылять на выход. Катю я заметил среди девочек. Как и она меня заметила. Мне вообще кажется, что она от меня взгляда не отрывает.

— Муэ! – девочка показала язык, прежде чем исчезнуть.

Пиздючка!

Мы с Максимом вышли вместе. Про Олега, естественно, не забыли – он наш друг. Максим сказал, что заберёт его.

— Мама! – я увидел маму, - Ну вадно, Макфим, пока. До завтва.

— До завтва! – помахал он.

Я побежал к маме.

Она аж ахнула, когда увидела меня. Ну и естественно на глазах моментально выступили слёзы, ну как без этого. Говорил же. А если бы ей сказали, что меня выгоняют…

Даже думать не буду.

— Сына! Сыночек! Как ты?! Ой, а это кто, твой друг?! – она кивнула на Максима.

— Дя. Макфим, мы двузья.

И тут у мамы перехватило дыхание, она замерла, её кожа побледнела, а руки задрожали.

— Макс… им?.., - прошептала она.

— Дя. Макфим.

— Нет… нет-нет-нет…, - она замотала головой, пятясь назад.

Странная. Чё это с ней? Нормальный Максим, вполне стандартный.

Я сел на лавочку и, пока мама пыталась не потерять сознание, начал переобуваться в ботиночки.

Только вот…

— Анна? Можете подойти, есть разговор по поводу вашего сына, - появилась воспитательница.

Я поднял на неё глаза.

Ох, блядство.

*****

Мы пришли домой. Здесь был отец.

Ничего хорошего это не сулило.

— Уму не постижимо! Просто невероятно! – мать аж краснела от злости, - Драка в первый же день! Михаэль, ну как так?!

Я закатил глаза. Объяснять, что виноват не я, а Теодор первый начал, даже в теории выглядит жалко и неправдоподобно. Да, мне почти годик, но я не ребёнок! Я уже взрослый!

Особенно с учётом злой женщины.

Ну и естественно, никто ей записи не показал и ничего не уточнил. Я тут даже обижаться на маму не буду, с её стороны я реально на дебошира похож, ей недоговорили буквально ВСË. Скотины.

— Марк, поговори с ним как мужчина! Неправильно обижать слабых! Что за фигня?!

«Слабых?», - хмыкнул я.

То есть, мои родители уже заранее считают меня превосходящим других детей?

— Так сынок, а ну-ка пойдём, - отец нахмурился и позвал меня в комнату.

Чё… ремня прописывать будут? Да вы смеётесь?! Ну какие взрослые глупые! Ладно, давай, давай, мне нужна адаптация к батиному ремню! Бей!

Отец посмотрел на злую мать, - напомню, она божий одуванчик и насилие не приемлет, - и закрыл за нами дверь. Повернулся. Очень сердито посмотрел. У меня в мудях поджало. Вот уж кто реально опасно выглядит.

А затем он подошёл, присел и взял меня за плечо.

Папа, не надо.

— Ты дрался? – прошептал он.

— Дя…

— Победил?

— Он аж запвакал! – я оскалился.

— Молодец, - он с улыбкой нахмурился, - Давай сделаем вид, что я тебя поругал. Сострой грустную морду.

— Андастенд, - киваю.

О-о-о!

Мы постояли ещё пару минут в тишине, а потом вышли. Так, морда. Актёрская игра. Надо вспоминать…

«Блин, да почему?..», - чем больше я вгонял себя в эмоции, тем больше намокали глаза, - «Почему всё так несправедливо ко мне!»

— Ну что, поговорил? Надеюсь, теперь не…, - и как только мама увидела мою дрожащую, вот-вот заплачущую моську, аж замерла от шока, - С-сынок, ты что, плачешь?

Мои губки дрожали, глаза уже заполнены слезами. Вот-вот зареву.

Мать перепугалась и начала впадать в панику. Такого она не хотела.

— Я… э-э… мы… т-ты что ему наговорил?! – она крикнула на отца и бросилась ко мне, - Сынок, ну не плачь, мы же это… мы… прости. Прости! Мы же не хотели!

Отец лишь закатил глаза, достал телефон и что-то кому-то написал. А я снова едва не сдержал ухмылку. Будешь знать, мама, как несправедливо меня обвинять!

Только блин, у неё-то почему глаза намокли? Ой, она что, снова заревёт?! Ой, да какого хрена?!

— Мам, не пвать! – я тут же перестал давить слёзы.

Или погоди…

Я не понимаю, это я манипулирую, чтобы на меня не ругались, или мама вызывает у меня жалость, чтобы я не плакал?

Кто кем управляет?!

Я не понимаю, ыа-а-а-а! Она переиграла моё переигрывание! Что за гены такие?!

*****

Этим же вечером.

Директриса сидела в кабинете и заполняла отчётность. Если по старшим группам это делали воспитатели, то вот новеньких нужно было брать на особый контроль, и на ближайшие три месяца у женщины прибавилось работы.

Но кто сказал, что она не может быть интересной?

— Михаэль Кайзер…, - пробормотала она, записывая имя файла.

«Михаэль Кайзер.

Наблюдения и мысли:

– Явно акселерат. Опережает физическое развитие своего возраста. На два года младше всех в группе, при этом физически едва ли не сильнее даже Теодора, с его особым телом.

– Крайне умён.

– Возможный лидер мнений. Дети за ним повторяют.

– Манипулятивен. Легко вызывает жалость у взрослых. (Его этому учили? Кто его родители?)

– – (Перерождённый?)

– – – (Уже пробуждённый? Перед тем как вспомнить о камерах, быстро водил глазами. Магия крови? Ускорение мышления?)

Вердикт:

– Внимательно следить»

И, вздохнув, женщина отодвинулась от клавиатуры. Подумала. А затем, ещё раз вздохнув, только из любви к этому любознательному малышу…

«Примечание: выдать иммунитет на исключение. Пока что»

*****

Второй день садика.

Мы с Максимом сидели возле роботов и смотрели на других детей.

— Надо фто-то делать, - нахмурился он.

— Та. Надо, - кивнул я.

С нами никто