Погруженная в созерцание, я не сразу поняла, что он имеет в виду.

- Руа с момента вашего приезда добавляла вам в еду орехи кирзелля.

- Но он не ядовит, - возразила я.

- В некотором роде всё же ядовит, но не особенно опасен. Сам по себе. Однако запах люриэ, что был среди подаренных вам цветов, соединившись с накопленной в организме отравой, привёл к катастрофическим последствиям…

Альвэйр замолчал, будто силился подобрать слова.

- Если я всё верно понял, но именно запах люриэ заставил токсины кирзелля измениться и стать смертельным ядом.

- Но у люриэ нет таких свойств!

Или есть? Слишком уж много случайностей должно сойтись, чтобы эти два растения создали нужный эффект. Даже опытные травники вполне могут не знать о таком.

- У обычного растения действительно нет. Мы проверили.

- Как? – отчего-то мне казалось, что ответ Альвэйра мне не понравится.

- Руа должна была заплатить за содеянное. Не важно, из каких побуждений она действовала. Она предала Дом вереска.

Я видела твёрдость в лице лорда. Непримиримый изгиб губ, чуть вскинутый подбородок и непроизвольно сузившиеся глаза. Было странно угадывать чувства других лишь по внешним признакам.

В горле пересохло. Перед глазами стояло бледное лицо прекрасной девушки.

Нельзя сказать, что я была так уж привязана к эльфийке, но она и Лиэрот – те из бессмертных, кто был всегда рядом.

- Выпейте, - он протянул мне чашу с водой, стоящую на прикроватном столике. – Мы дали ей небольшое количество кирзелля и дали вдохнуть сначала запах обычного цветка люриэ, а затем того, что был в вашей спальне. Дальше вы можете догадаться, что произошло.

- Она мертва?

- Нет, Кэлеан был осторожен с дозировкой. Руа нужна нам как свидетель.

- Но как принцессе удалось добиться подобного эффекта? – я слышала, что Килтис маг земли, но даже предположить не могла, что такие манипуляции с растениями возможны.

- К сожалению, мы точно не знаем. Нужен маг с похожим уровнем дара. Кэлеан всё ещё ищет его.

Тут я вспомнила то, что беспокоило меня уже долгое время.

- Как двор отреагировал на произошедшее? И чем грозит это нашему Дому?

Мне показалось, что в глазах мужчины мелькнул призрак одобрения, словно ему понравилось, что я беспокоилась о таких вещах.

- Нам удалось подавить волну слухов в зародыше. Поэтому хотя знать и догадывается, что что-то произошло – мы перекрыли доступ на территорию Дома – об отравлении известно только его организаторам. Завтра мне придётся ехать ко двору, короля заинтересовало происходящее.

Эльф помрачнел на последних словах. Его несомненно ждал сложный разговор.

- Как вы думаете… он знает о том, что здесь замешана Килтис?

- Уверен, что нет. У Ольмирьяра много недостатков, но он неплохой правитель и старается поступать по справедливости.

- Как он поступил с вами? – я не смогла сдержать тени недовольства. Сомнительная справедливость – отправлять своего самого сильного сторонника под венец с ненавистным ему человеком.

Тут Альвэйр улыбнулся. Теперь я могла поклясться, что мне не показалось. Это была скупая, мимолётная, но всё же улыбка.

- Эльрис, вы можете считать себя величайшим наказанием для меня. Но это не так. Честно сказать, в ту пору мы недооценивали вас и не относились к этому союзу настолько серьёзно. Брак с вами был способом досадить мне. Не более.

Да, к тому же никто не ждал, что я останусь в живых так долго.

Глава 30

Альвэйр подозревал, что ему до времени придётся умолчать правду и скрыть свои подозрения от короля. По крайней мере до тех пор, пока он и Кэлеан не найдут доказательства причастности принцессы к покушению на меня. Я могла представить, насколько это претило ему – эльф не выглядел лжецом. Но выбора у него не было.

- Что ждёт принцессу, если удастся доказать её вину? – спросила я его тогда.

Он промолчал, не желая признавать, что сам сомневается в исходе.

- Будь это любой другой эльф, Ольмирьяр казнил бы его без особых сомнений. Когда мы провели обряд во дворце…

Альвэйр скривился, вспоминая неудачную свою попытку узнать мои тайны с помощью ритуала.

-… вы стали полноправным членом нашего общества. А, значит, по закону преступник должен получить соразмерное наказание.

Скупая улыбка коснулась его губ.

- Вы удивитесь, когда узнаете, сколь редко эльфы убивают друг друга. Нас осталось слишком мало, чтобы просто так разбрасываться жизнями бессмертных. Даже ненависть – больше не повод для убийства. Мы находим другие способы отравить жизнь врагам. Думаю, Килтис и предположить не могла, что вас удостоят обряда именования. А без него…

Без него за убийство человеческой женщины ей бы не было ничего. Альвэйр ничего не сказал, но я понимала, что он имеет в виду. Законы эльфов распространяются лишь на них самих, по отношению к чужакам они не обязаны их использовать.

- Эльфийку на вашем месте она бы не тронула.

Я внимательно посмотрела на собеседника. Альвэйр был умён и проницателен, но он не заглядывал в душу Килтис, как это делала я. Принцесса не остановилась бы ни перед чем, чтобы завладеть моим супругом. Не будь в пору смерти Олиэ Килтис ещё слишком юна, я заподозрила бы, что это она помогла эльфийке умереть.

- Вам не жаль её? – спросила я, имея в виду принцессу. – Мне казалось, вы хорошо к ней относитесь. Но, если вина её будет доказана, королю придётся казнить собственную младшую сестру.

- Всё слишком сложно, - он спокойно смотрел мне в глаза, и я видела отражение собственного лица на чернильно-чёрной радужке. – Иногда чувства не имеют значения. Ты должен поступать так, как считаешь нужным и того требует долг. Пока Ольмирьяр не женат и у него нет детей, Килтис – наследница престола. И её неразборчивость в средствах только на первый взгляд, кажется, что опасна лишь для вас одной. Поэтому не важно, как я к ней отношусь, она должна быть наказана.

- Но вы не верите, что её казнят? - полуутвердительно заметила я.

- Вы выжили – это повод не наказывать Килтис смертным приговором. Ольмирьяр воспользуется им, чтобы сохранить жизнь сестре. Поэтому самое страшное, что её ждёт – заключение или жизнь в изгнании.

Я помрачнела, легко представив, чем всё обернётся. Для эльфов, часть из которых не видит ничего страшного в убийстве человеческой женщины, Килтис станет мученицей. Томящейся в темнице или тоскующей в