– Ну, к примеру, сгорела за тобою дорожка, – буркнула Вера Николаевна, явно не собиравшаяся глубоко вдаваться в эту тему. – Или обвалилась, как неверный бережок. Все равно: глянь назад да серьезно все оцени – может, дальше еще хуже будет.

– И что тогда?

– Я бы в таком случае поискала, пожалуй, окольный путь, – с сомнением, точно не веря самой себе, произнесла Вера Николаевна. – Но и в таком случае всегда надобно подумать крепко.

Затем она встала с пня и решительно тряхнула головой.

– Ладно, чего уж там. Тут пока я за тебя думаю. Готов, полагаю?

Денис неопределенно пожал плечами. Уж больно странным казался ему путь из Закрытки, к началу которого привела его удивительная бабушка из Отрадного.

– Павлуша тебя встретит, – сухо сказала старая волшебница.

– Какой Павлуша? – покосился Денис.

– Известно какой, – проворчала Вера Николаевна. – Мальчонка наш. Он же все в маленьких ходит, и по сю пору. Одно слово, мальчик-с пальчик.

"Павлик – пальчик..." – моментально сложил в голове два слова Денис и только головой покачал. Вот оно что! Значит, у Маленького Мальчика и впрямь простое людское имя есть, как у всех! А почему бы, собственно, и нет?

– Приглядывать за тобой буду... – послышался за спиной тихий шепот.

Но было ли это прощальным напоминанием старой волшебницы, или помощь обещал исполинский дуб-государь, узнать Денису было уже не суждено.

Едва он вступил меж двух сосен, как сильный ветер-суховей захлестнул его, сбил дыхание и понес куда-то далеко-далеко, повинуясь древнему и мудрому волшебству чародейских ворот. Где-то впереди Дениса Котика ждали заставы Черного Города, а за ними – верный друг-наставник и коварный враг. И все это было окутано тайной. Впрочем, к ним-то мальчик уже давно привык.

В последнее время он только и делал, что пытался разгадывать загадки. Но ответы на них лежали далеко впереди, в самом конце пути, который Денис смело и решительно выбрал этим тихим весенним вечером. Его ждали, в его помощи нуждались, и это было самым главным.

Старую нищенку Вран приметил еще издалека, на углу бывшего квартала Искусных Стеклодувов, возле переулка Милостивых Ростовщиков. Вокруг громоздились кучи мусора и застарелого сора, поскольку нового сора в Черном городе отродясь не бывало. Только пыль с тракта, разносимая неутомимым суховеем, да песок, который хрустел на зубах всякого, кто отважился бы забрести сюда по лихому делу.

Маленькая старушонка в старом платье и темном платке, с серыми мышиными волосами и чумазым изможденным лицом деловито копалась в развалинах. Очевидно, она искала там какие-нибудь объедки, и если так, то ее попытки были тщетны. В руинах бывших домов водились крысы. Они давно подчистили на городских улицах все мало-мальски съестное и не очень пригодное в пищу, даже на крысиный непритязательный, всеядный вкус.

Временами старушка принималась тихо бормотать себе что-то под нос. Поравнявшись с ней, Вран понял, что это так она пела – ворча, кривясь и шепелявя.

В любом случае, присутствие живого существа в этой разрушенной части города было странным. А Вран был очень подозрителен во всем, что касалось живых существ, предпочитая никому из них не доверять безоговорочно. Поэтому он указал на нищенку заостренным наконечником посоха и усмехнулся:

– Ты что же это тут, баушка, грибы собираешь, что ли?

С минуту нищенка равнодушно смотрела на Врана, а затем неожиданно и сладко зевнула.

– А тебе что за дело, паренек?

(Вран еще на подступах к городским заставам набросил на себя обличье мальчишки Котика.)

– Тоже что ли – гры-ы-бник?

И она мелко рассмеялась, отчего тут же затряслась всем своим тщедушным тельцем.

– Грибник, а то как же... – усмехнулся Вран, невольно подстраиваясь под тон нищенки. – На этих пустошах да развалинах такие делянки порой найдешь – закачаешься!

Он представил себя со стороны, с детским лицом и с лукошком в руке. После чего едва не прыснул со смеху.

– Нет, паренек, шалишь, – пробормотала сметливая старуха. – Ты ж идешь как бык, никакой дороги не разбираешь. По грибы так не ходят.

– Где ты тут дорогу узрела, старая? – засмеялся Вран, деловито изучая нищенку. Несмотря на развалины прежних людских жилищ, присутствие тут живого человека было столь же странным и нелепым, как если бы из руин на Врана вдруг выскочил размалеванный клоун в колпаке и белоснежном балахоне с бубенчиками. Живому человеку делать тут было нечего.

– А я много чего вижу, – прошамкала та. – И прошлое, и нынешнее, и путь-дорогу укажу, коли заплатишь.

– А на что мне твоя дорога, старая, коль сама говоришь – их я не разбираю?! – расхохотался Вран.

– Потому я и послана, чтоб сказать про то же, – заодно улыбнулась нищенка.

– Кому сказать? Про что? – нахмурился Вран. – Ну-ка, выкладывай, старая ведьма...

– Не такая уж я и старая, – тут же строго возразила нищенка. – А тебе велено сказать вот чего!

И она протянула к нему руку.

Ты должен вернуть то, что взял незаслуженно. Потом добровольно предаться в руки судей и понести то наказание, которое заслужил. И, коли тебе повезет, после еще три десятка лет будешь отслуживать за то, что содеял. Верой, правдой и животом своим.

– Так ты – посланка? – сощурился Вран. Он силился разглядеть под внешностью этой замызганной нищенки какую-нибудь другую, более серьезную сущность. И не мог этого сделать, наверное, потому что искать было нечего.

– Какая из меня посланка? – ухмыльнулась нищенка. – Сорока я. Простая, белобокая. Трещу, что велено. О чем – не ведаю. Тебе уж лучше знать.

Она плотнее запахнулась в платок, поскольку на улицу вновь прилетел легкий и шальной ветер. Врану на миг показалось, что этот ветерок вырвался из складок ее убогого рваного одеяния.

– Кем же велено?

– Откуда мне знать-то? – простодушно ответила нищенка. – Во сне приснилось, оттого и запомнила крепко. Мои-то сны не чета вашим, молодым...

" Что ж, такое вполне может быть у волшебников Буяна", – подумал чародей. – "В конце концов, так ведь даже проще – внушить во сне приказ, ничем не рискуя. Проверить-то исполнение всегда можно!"

Он покачал головой.

– Что тебе еще велели?

– Не велели – предупредили, – пожала она худыми плечиками. – Передать тебе эту трескотню слово в слово и спросить ответ. Так будет ответ?

– И, конечно, спросят тебя опять-таки во сне? – не спросил, а, скорее, констатировал Вран.

Ответом ему была кривая ухмылка нищенки.

– Что ж, ладно. Быть по-твоему, – кивнул Вран. – Передай своим ночным хозяевам вот что.