даже окна не были забраны решетками. Единственным ограничением было Вервие Бессмертных на шее Фа Ханга. Веревка красного цвета была сплетена как ритуальный атрибут, но конца у нее не было. Она была словно единое целое, и снять ее казалось нереальным. Вервие запечатывало его силу. В остальном же Фа Ханг был ничем не ограничен, его даже не охраняли. В комнату его проводила низкорослая полноватая молодая служанка, которая не выглядела как сильный боец и, скорее всего, сражаться не умела и не могла.

– Что-нибудь еще? – вежливо спросила она, когда показала пленнику комнату.

– Я хотел бы видеть тех, с кем меня сюда доставили. Пожалуйста. – Фа Ханг говорил с ней вежливо, потому что меньше всего она была похожа на злодея, несмотря на некоторую отчужденность и холодность.

– Это запрещено, – отрезала служанка. На вид ей было около двадцати лет.

– Я волнуюсь за них, – еще раз попытался Фа Ханг.

Девушка покачала головой:

– Вы же видите, никто не собирается причинять вам или им боль. Их тоже разместили в личных комнатах.

– Мой друг ранен.

– Ему помогут. Не волнуйтесь.

– Мне было бы спокойнее убедиться самому.

– Вам не позволят видеться, пока вы не согласитесь работать на господина.

– Как я в таком случае узнаю, что они живы? Что с ними все в порядке?

Девушка посмотрела на него снизу вверх как на глупого ребенка.

– Зачем господину обихаживать только вас и убивать остальных?

Фа Ханг хотел бы сказать: «Потому что я, оказывается, какой-то бог, а они нет», но вопрос заставил его задуматься. Их специально свели вместе – это было понятно с самого начала. Да и, само собой, их было бы проще уговорить, если до этого никому из них не сделают ничего плохого. Пока ранен был только Лин Ху, и то он сделал это сам.

И Фа Ханг позволил себе немного успокоиться. По крайней мере, с остальными какое-то время все будет в порядке.

У Сяо Тун была раньше своя комната, и даже более просторная и богатая чем та, в которую ее привели. К ней приставили пожилую служанку, которая так же не была похожа на заклинателя. Посреди комнаты, как раз к их приходу, поставили бочку с горячей водой.

– Господин предположил, что девушке захотелось бы смыть дорожную грязь и переодеться во что-то более… Пожалуйста, прекратите.

Бочка была тяжелой и стояла прочно. Сяо Тун ухватилась за ее край, пытаясь перевернуть и разлить воду. На служанку она не обращала никакого внимания, пока та не схватила ее за локоть. Тогда Сяо Тун зачерпнула воды и плеснула женщине в лицо, потом на пол, на кровать и занавески. Очень скоро в комнате стало довольно сыро, обе женщины успели промокнуть, а воды в бочке стало меньше на треть.

– Тут же невозможно находиться, – возмутилась Сяо Тун так, словно это не она устроила. – Тут сыро и грязно! Но я могу перейти в комнату, где живут остальные пленные. Ничего страшного, моя честь…

– Вы не сможете увидеться, пока не согласитесь подчиниться, – сообщила ей служанка. Говорила она с явным раздражением, вытирая лицо рукавом платья. – И другой комнаты вам не дадут. Потому что вы и там устроите кавардак. Потому что совсем не умеете ценить чужой труд.

– А если мы так и не подчинимся? – Мокрая, как попавшая под ливень кошка, Сяо Тун попыталась сказать это гордо и с вызовом.

– Что ж… Скорее всего, вас убьют, так и не позволив увидеться.

Нет смысла говорить, в каких условиях раньше жил Лин Ху, ведь его отправили вовсе не в комнату и не отдыхать. Плотные отрезы ткани с запахом лекарственных мазей обвили его тело полностью, оставив свободной только голову. Кроме ткани, этот кокон был скреплен цепями: они удерживали Лин Ху горизонтально. То, на чем он лежал, было мягче пола и напоминало неплохой лежак, а при малейшем движении что-то шуршало.

– Я ни в коем случае не пытаюсь дать тебе понять, что ты опасен. Если только для себя.

Бэй Джен сидел на краю лежанки, как бы невзначай опираясь рукой совсем рядом с головой юноши. Лин Ху тошнило от присутствия этого человека, и он пытался убедить себя, что это не страх снова оказаться беспомощным. Это запах мазей и духота от крепких повязок.

– Это ужасно, что ты готов был умереть в таком молодом возрасте, лишь бы не служить мне. Смерть – намного хуже. У нас же нет ничего ужасного, как видишь. Здесь ты сможешь быть со своими новыми друзьями. С которыми, представляешь, ты бы не познакомился, если бы не я.

– Звучит не так уж плохо, – глухо произнес Лин Ху из-за сдавивших его тряпок.

Бэй Джен повернулся к нему удивленно, с каким-то искренним даже осуждением. Лин Ху улыбнулся:

– Я все потерял до этого. Меня нечем было бы шантажировать.

– Как думаешь, что они скажут, если я передам им, что ты сожалеешь о вашей встрече?

– Приведи их сюда или отведи меня к ним, и я сам им скажу, – не растерялся Лин Ху.

Бэй Джен снова пристально всмотрелся в его лицо, словно пытался понять: тот провоцировал или правда думал так, как говорил. Усмехнулся одними только губами и произнес:

– Неплохая попытка. Видишь, я действую совсем не так, как клан Фэнг. Ты можешь не верить мне, но как только вы сдадитесь – вы поймете, что с каждым из вас обращались бережно. Как с величайшим сокровищем. Подумай сам: если бы я не вмешался, ты по-прежнему был бы один.

– Ты разрушил мой дом, – напомнил Лин Ху.

– А твой отец ждал бы, – повысил голос Бэй Джен, игнорируя возражения, – когда ты допустишь малейшую ошибку. Просто попытаешься уйти от барьера больше, чем на три дня. И потом его бы никто не удержал, а ты был бы мертв. Эти двое… Они были в пути, у них еще был шанс. Сбежать. Глава клана Тьен всегда должен был знать, где ты. Чтобы иметь возможность в любой момент…

– Он отпустил меня, – возразил Лин Ху и тут же прикусил губу.

Меньше всего ему хотелось спорить, да и вообще говорить с этим человеком. Ткань была прохладной – ощущение, что кожа все еще горит, пропало. Но неподвижность тела пугала, собственная беспомощность давила на него. Лин Ху не мог никуда деться от этого разговора и давления. Он не ощущал благодарности за лечение, но у него не было выбора отказаться от него. Если бы