Внезапно из открытого настежь окна Подуло свежим ветром, яподошел поближе, наслаждаясь прохладой.

— А что, собственно, он сделал, этот Смайнофф?

— Видите ли, Хартли несколько раз умудрялся доставитьмне кое-какие неприятности. Когда я узнал, что он прикончил Хадсона, то простопришел в ярость. Мы крупно поссорились. Я сказал ему, что худшую глупость онвряд ли смог совершить, что из-за этого мы все можем оказаться за решеткой.Сцена вышла просто ужасной, переругались с ним как идиоты. Я был вне себя,сказал, чтобы он сидел тихо, как мышь, и не рыпался, не то у Хадсона в моргеможет оказаться компаньон.

— А Смайнофф присутствовал при вашей ссоре?

— То-то и оно! — мрачно ответил Свенсон. — Иэтот дебил вообразил, будто мне выгодно было прикончить Хартли, и решил оказатьмне услугу, пришил беднягу.

— Видимо, Смайнофф хотел тем самым поднять свойавторитет?

— Надо полагать. И воспользовался кухонным ножом, дабылегавые сопоставили это со смертью Хадсона. Таким образом, он ничем нерисковал; у него было железное алиби по убийству Хадсона.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Свенсон внезапнозамолчал и вцепился в «люгер». Я нервно поглядывал на дверь. В случаенаступления военных действий я оказался бы в роли бедного безоружного шпака, амне это отнюдь не улыбалось. Шаги стихли, мы несколько расслабились. Япродолжал:

— А теперь Смайнофф намерен всадить в вас пулю? Ничегоне понимаю. Коли он жаждет повышения по службе, зачем же стрелять в генерала?

Свенсон опустил «люгер» на колени.

— Смайнофф зарезал Хартли, а потом явился ко мнехвастаться. Вид у него был, словно у кота, сожравшего канарейку. Я велел этомунедоноску проваливать ко всем чертям. А сегодня во второй половине дня к немудомой заявляются полицейские с намерением арестовать. Смайнофф мне позвонил. Онуверен, будто это я выдал его полиции как убийцу Хартли. И заявил, чтопоквитается со мной, прежде чем попадет в лапы полицейских. Я сказал ему, чтожду его у себя сегодня вечером. Обеспечу деньгами, и пусть на время исчезнет изполя зрения.

Я пораскинул мозгами. Потом показал пальцем на «люгер».

— И вот так-то вы намерены расплатиться с долгами? Онпридет, а вы ему всадите пулю в лоб?

— Нет. Вы заблуждаетесь. Если он образумится, то деньгисвои получит.

И Свенсон кивнул на стул, где лежала толстая пачка банкнот.

— Тут хватит на путевые расходы плюс тысяча долларовсверху. При условии, что Смайнофф захочет выслушать меня. Но если вдругпопытается шутки шутить, буду стрелять первым. И я знаю, он именно за этим сюдаи направился, чтобы меня прикончить. Он кое-кому об этом проговорился, мнесообщили.

— Прекрасно! В таком случае, при чем здесь я? У вас вомне нет никакой необходимости.

— Я полагаю, вы человек порядочный. Вы единственныйсреди замешанных в этой истории лиц, кому поверят в полиции. Если мне придетсяубить Смайноффа, то вы сможете засвидетельствовать, что я действовал в рамкахзаконной обороны.

— Кроме шуток? Для этого необходим момент истины.

— Момент истины будет, — спокойно ответил Свенсон.Я стал вертеть в руках нож с серебряной ручкой, лежащий на столе.

— Ну, и что вам это даст Ведь вопрос об убийствеХуаниты Моралес все же остается!

— Вы так думаете? А я никогда о ней не слышал. Готовпокончить с собой в ту же минуту, как только вы мне предъявите труп этой особы!

Свенсон говорил с такой уверенностью, что правота егоказалась бесспорной. Прошло немало недель, тело Хуаниты не обнаружили; не былоникакой надежды, что его найдут и теперь. Кроме того, случись даже это, какидентифицировать труп? В Мексике не существует медицинских архивов или записейв кабинетах зубных врачей, которые смогли бы облегчить подобную идентификацию.

— А Сильвия Лефай в курсе была?

— Сильвия? — презрительно ухмыльнулсяСвенсон. — Неужели вы думаете, будто я делюсь своими тайнами с такимидевками, как она?

— Нет, не думаю. Но от этого дело не меняется. Девушкабоится, что вы решите, будто это она убила Хадсона. Она ведь жила с ним.

Свенсон прикусил нижнюю губу, потом сказал:

— Знаю. И догадываюсь, что вы хотите этим сказать.Сильвия боится, будто много знает. Можете ее успокоить.

— Хорошо, постараюсь!

Свенсон, возможно, намеревался спросить меня, как мнеудалось выйти на Сильвию, но тут вдруг хриплый мужской бас рявкнул:

— Свенсон!

Голос раздался из окна. Мы оба разом обернулись. В окнепоказался Смайнофф, он распластался на подоконнике, словно огромный краб.Армейский пистолет в огромной волосатой лапе казался детской игрушкой. Дваждысверкнуло пламя. Выстрелы сопровождались оглушительным грохотом. Свенсон,наполовину привстав, попытался воспользоваться своим «люгером». Первая пулялишь пробила ему левую руку, но вторая достигла своей цели, поразив несчастногов живот. Свенсон взвыл от боли. Раненой рукой он вцепился в стул и попробовалприцелиться. Пистолет дернулся и медленно стал подниматься в направленииСмайноффа, который взобрался коленями на подоконник.

— Что, сволочь, не ожидал? — хрипло засмеялсяСмайнофф. — Она мне правильно сказала, что тут ловушка! Свенсонприготовился стрелять.

— Еще хочешь? Так на же, получай, недоносок! —рявкнул Смайнофф.

Его пистолет опять сверкнул молнией, на этот раз пуля попалаСвенсону прямо в грудь. Он упал навзничь, успев, однако, нажать на спусковойкрючок «люгера»; пуля врезалась в потолок. Пораженный случившимся, я тупосмотрел на распростертого навзничь Свенсона, тут настежь распахнулась дверь, ис пушкой в руках в комнату ворвался коридорный страж. При виде Смайноффа оноткрыл огонь не задумываясь. Как и я, Смайнофф оцепенел от неожиданности. Пуляпробила ему плечо. Он застонал от боли, потерял равновесие. В отчаяниипопытался ухватиться за раму. Но сведенные болью пальцы разжались, Смайноффиспустил яростный крик и свалился вниз. Я устремился к окну, нагнулся надподоконником как раз в тот момент, когда незадачливый гангстер грохнулся отротуар. Прозвучал леденящий кровь тупой звук удара тела об асфальт, он донессядо нашего этажа. Смайнофф перестал шевелиться. Заскрежетали тормоза автомашин,заголосили женщины, быстро собралась толпа ротозеев.

Телохранитель Свенсона стоял на коленях около окровавленногохозяина, пистолет он по-прежнему держал в руке. Посмотрел на меня с выражениемужаса в глазах.

— Не паникуй, — сказал я ему. — Тебе нечегобояться. Могу выступить в качестве свидетеля. Ты выстрелил в Смайноффа, когдатот уже убил Свенсона. Потом должна была наступить моя очередь. У тебя не былоиного выбора.