годы, – начинает он хриплым голосом, – я слышал лишь слова сочувствия и причитания о том, как мне не повезло и повезло одновременно. Жалостливые взгляды родственников постоянно преследовали меня и выводили из себя. Я чувствовал себя гребаным Гарри Поттером – мальчиком, который выжил. Но никто ни разу не говорил мне свои истинные мысли. Как будто я был хрусталем, который они боялись разбить. Папа вообще нечасто говорил со мной… хотя сегодня он попытался. Но это все равно не было такой честной оценкой, как у тебя.

Леви притягивает меня к себе, пока мы не соприкасаемся носами, а затем завладевает моими губами в трепетном поцелуе. Таком, в котором заключены все наши откровения и страхи. Боль и вина. Этот поцелуй не вызывает огня – он вызывает наполненность души, убивая одиночество и изгоняя темноту.

– Спасибо, – шепчет он мне в губы, немного отстраняясь.

– Пообещай, что будешь говорить со мной, когда тебе тяжело. Не сдерживаться, поедая себя изнутри. Не закрываться и не отстраняться от меня. Возможно, я все еще не так уверена в себе и своих силах, чтобы помочь тебе полностью это преодолеть. Но мы справимся. Вместе. Если будем честны друг с другом. Если будем доверять. – Я говорю уверенно, потому что он должен знать, что может положиться на меня.

– Обещаю, – так же уверенно отвечает он.

Леви усаживает меня к себе на колени и утыкается носом в шею, щекоча дыханием кожу. Его объятия – это сладкий сон после затяжной бессонницы.

– Почему плавание, Леви?

Меня давно интересовал этот вопрос, ведь я знала, что оно не является его страстью, как архитектура. Или как для меня балет.

– Почему ты такая умная? – с ухмылкой произносит он.

– Не умнее тебя. Я называю это интуицией.

– Долгое время мне стоило большого труда даже стоять под душем, потому что мой разум сразу же воспроизводил картину прошлого: я в машине, весь мокрый и в крови. Ощущения холода и сырости были моими постоянными спутниками. Я решил, что нет ничего лучше для преодоления страха, чем погружаться раз за разом с головой под воду. И со временем мое сознание смирилось с этим. – Он задумчиво прищуривается. – Плавание никогда не было моей страстью, но стало хорошим отвлекающим хобби. Вода больше не вызывает онемения, лишь приятное покалывание.

Я киваю, размышляя над его словами. Интересно, можно ли придать новый оттенок воспоминаниям, ассоциирующимся у него с тем днем?

– Ты все еще байкер в душе или предпочитаешь велосипеды? – спрашиваю я.

– Что? – Он хмурит брови. – Как ты могла заметить, даже несмотря на все это дерьмо, я предпочитаю машины.

– Вот именно. Ты выбираешь ее, потому что привык к самобичеванию настолько, что это стало для тебя привычным делом. – Я перебираю пальцами, пытаясь найти верные слова. – Грубо говоря, день прожит зря, если тебе не удалось вернуться обратно в тот день и не уничтожить себя чувством вины.

– Я не понимаю… Ты же не думаешь, что я буду возить тебя на багажнике велосипеда? – усмехается он.

– Нет, я не об этом. Хотя не вижу ничего плохого в том, что ты прокатишь меня на багажнике велосипеда. Мы можем прикрепить на него детское кресло или что-то типа того. Но ладно, не суть.

Улыбка Леви становится шире от моих бессвязных мыслей. И я рада, что мы вроде все еще касаемся этой больной темы, но ему удается улыбаться.

– Хочу сказать, что иногда ты мог бы отвлекать себя вещами, связанными с тем днем, но не приносящими боль. Мотоцикл… который можно заменить велосипедом, – улыбаюсь я. – Или даже пешая прогулка в дождевиках и резиновых сапогах наполнит тебя большей позитивной энергией, чем поездка на машине, в которой ты прислушиваешься к щелчку ремня безопасности.

– Боже, скажи мне, как это пришло тебе в голову? – Он хихикает и откидывается на спину, увлекая меня за собой. – Если ты будешь делать это вместе со мной, то я, безусловно, испытаю позитивные эмоции. Я не собираюсь ходить один в дождевике и резиновых сапогах.

– А что? Мне кажется, это придаст тебе особенный шарм. Ты бы хорошо смотрелся в роли… грибника?

Грудь Леви сотрясается от смеха.

– Составишь мне компанию? Можешь нести корзинку.

Он опять смеется:

– Обязательно.

Глава 22

Аннабель

Как ни странно, но мне не страшно возвращаться домой. Возможно, это связано с тем, что папа уже и так воплотил все свои репрессивные мысли в жизнь и мне больше нечего терять. Или с тем, что человек, идущий за моей спиной, придает уверенности, которая превращается в твердый фундамент под ногами.

Выходя из дома Леви, мы встретились с его отцом, и это было… неловко. Потому что я все еще в футболке его сына.

– Насколько сложные у вас отношения? – тихо спрашиваю я, пока мы идем от машины до моего дома. Меня давно интересовал этот вопрос, но я не решалась его задать. Но сейчас стены между нами рухнули, так что, возможно, Леви поделится этим.

– Максимально. Но, видимо, сегодня какая-то странная фаза луны, потому что он впервые за много лет вел со мной нормальный разговор. Это было странно.

Я оглядываюсь на Леви, когда он пожимает плечами:

– Не знаю, что на него нашло, но выглядел он измученным. Я люблю его, но… не уверен, сможем ли мы когда-нибудь стать образцовыми отцом и сыном.

– Нет образцовых семей. У всех есть свои проблемы и странности, просто каждый с ними по-разному справляется, – бормочу я, пиная камушек на дороге.

И моя семья этому доказательство. Любой человек, который увидел бы нас со стороны, подумал бы: «Какая счастливая и красивая семья». Да, красивая снаружи, но с раковой опухолью внутри.

– Да, наверное, ты права. – Леви догоняет меня, переплетая пальцы наших рук.

Мы заходим на территорию моего дома, и я чувствую себя настоящей преступницей, как в каком-то кино про ограбление. Луна освещает часть двора и наши лица.

– Боже, нам не хватает только масок и перчаток, – шепчу я.

– Для чего? – спрашивает Леви тоже шепотом.

– Ну, мы как будто совершаем ограбление. – Я жестикулирую руками.

– Тогда главная ценность этого дома уже давно украдена. Но, как порядочный гражданин, я решил вернуть ее на место. – Леви подмигивает мне, устанавливая лестницу.

Мое лицо краснеет, и я прикусываю губу, чтобы щеки не треснули от улыбки.

– Откуда ты нахватался этих фраз? Это были романтические фильмы или книжные романы?

– Это природный дар. – Он проводит ладонью по волосам, как модель на съемках какого-нибудь каталога модной одежды.

– Определенно, – вздыхаю я.

Леви приближается ко мне и проводит кончиком носа от моего подбородка до уха.

– Когда я