предварительной договоренности встретились с агентом ФБР для позднего ужина.

– Что ж, она знает, – произнес Декер.

– Значит, узнала от кого-то еще. И вы уверены, что не вы об этом упомянули?

– Я ни хрена ни о чем не упоминаю, – отрезал Декер.

Явственно раздосадованный Эндрюс откинулся на спинку стула и отхлебнул из бокала белого вина.

– Просмотр журнала посещений что-нибудь дал? – поинтересовалась Уайт успокоительным тоном.

– Пока ничего. И если Барри нанял убийцу, вряд ли тот пошел через ворота. Я запросил ордер на его финансовую отчетность, как уже говорил. Довольно скоро она будет у нас. – Он отставил бокал. – Ну, сведения о прошлом Дреймонта и Лансер из «Гаммы» мы все-таки получили. Прежде чем перейти в «Гамму», Дреймонт работал в полиции Капитолия в округе Колумбия.

– Любопытный перевод – перебраться сюда и стать частником, – прокомментировал Декер. – Дреймонт был слишком молод для двойного куша, – добавил он, имея в виду практику госслужащих заработать полную пенсию, а потом найти другую работу.

– Может, «Гамма» сделала ему предложение, перед которым он не смог устоять, – предположил Эндрюс.

– Если так, было бы славно знать, – отозвался Декер.

– Говорите, вы встречались с Казимирой? – спросил Эндрюс.

– Да. Она хочет, чтобы я установил, что случилось с ее отцом. Потому-то и согласилась выпустить эти досье на Лансер и Дреймонта, потому что я сказал ей, что возьмусь за это при определенных условиях.

– Но вы же заняты не этим делом, – удивился Эндрюс.

– Я буду им заниматься, только если оно связано с нашим. Я ей так и сказал.

– Но как такое может быть? Канак Роу, предположительно, умер три года назад.

– И кто-то забил валюту родной страны Роу Дреймонту в глотку… Это либо чертовское совпадение, либо оба события могут объединять общие элементы, хоть их и разделяют годы.

Эндрюс теребил салфетку.

– Пожалуй, это возможно.

– А что там с прошлым Элис Лансер? – встряла Уайт.

Эндрюс слегка откашлялся.

– Лансер проработала в «Гамме» шесть лет. Кстати, Дреймонт примерно столько же. До работы в «Гамме» она несколько лет была адвокатом, потом директором по связям с общественностью, а после лоббисткой в политической организации в округе Колумбия.

– Значит, в том же городе и практически на той же арене, что и Дреймонт.

– Да. Так что они могли быть знакомы еще тогда.

Отпив воды из стакана, Уайт сказала:

– Адвокат, потом директор по связям с общественностью, затем лоббистка политической группировки, а теперь работает в частной фирме безопасности? Странная карьерная траектория.

– Все зависит от личных целей, – растолковал Декер.

– А родня? – Она поглядела на Эндрюса. – Дреймонта и Лансер?

– Родня Дреймонта в Сиэтле. Родители еще живы, есть один брат. Их известили. Они приедут за телом.

– А Лансер? – не успокоилась Уайт.

– Мы узнали, что Элис Лансер сирота. Ее приемные родители погибли в авиакатастрофе свыше десятилетия назад. Ни братьев, ни сестер. И мы попросту не можем выяснить, кто ее биологические родители.

Когда Эндрюс это сказал, в голове Декера будто что-то щелкнуло. «А вот это уже интересно».

– Значит, тут тупик, – резюмировала Уайт.

– Похоже. И никаких следов Лансер и Пэтти Келли. Они будто исчезли с лица земли.

– Забавно, что это всегда происходит, когда кто-то не хочет говорить с копами, – вклинился Декер.

– Что будете делать дальше? – спросил Эндрюс.

– От Дункана Троттера мы узнали, что в результате смерти судьи Камминс ее бывший становится доверительным управляющим состояния в двадцать миллионов долларов с лишком.

Эндрюс чуть не пролил вино.

– Блин! Я знал, что он в шоколаде, но чтобы настолько?!

Телефон Декера завибрировал, и он прочел поступившее сообщение.

– Это от медэксперта. У меня были кое-какие подозрения, и теперь выяснилось, что я был прав.

– Что за подозрения? – полюбопытствовал Эндрюс.

– Что Алан Дреймонт не охранял судью, а спал с ней.

– Что?! – опешил Эндрюс.

Декер вкратце объяснил, что они нашли на месте преступления и что подтвердила медэксперт. А затем изложил Эндрюсу свое предположение, что было двое разных убийц.

Тот задумчиво кивнул.

– Должен признаться, различные методы убийства меня беспокоили. Обычно или одно, или другое. Но Тревор Перлман сказал, что «Гамму» судье рекомендовал он. А она сказала остальным, в том числе и сыну, что находится под защитой.

– Дорис Клайн сообщила мне, что Дреймонт приезжал не каждый вечер. И больше никто на охрану не заступал. Курьезный способ охранять кого-то.

– Но зачем тогда вообще обращаться в «Гамму», если не было никаких угроз? – вставила вопрос Уайт.

– Толком не знаю. Но, похоже, так произошло. С телохранителями не спят. И не бывает, чтобы телохранитель не являлся тебя охранять.

– Значит, на самом деле она никого не боялась? – уточнила Уайт.

– О, думаю, кого-то она боялась, – произнес Декер, глянув на нее. – И этот кто-то ее убил.

Глава 37

После ужина Амос сидел в своем номере, таращась в стену.

О деле в настоящий момент он не думал. Он думал о письме, полученном из института когнитивных способностей в Чикаго.

Дорогой мистер Декер!

Последнее сканирование вашего мозга показало различные аномалии, требующие дальнейшего тестирования и мониторинга. По предварительным данным, наблюдается наличие новых лезий[12], и представляется, что ранее незатронутые участки вашего головного мозга подвергаются риску преобразования таким образом…

Здесь Декер перестал думать о том, что говорится в письме.

«Лезии. Ранее незатронутые. Аномалии. Преобразования таким образом…»

Ни единого просвета.

Да плюс факт, что четверо из тех, с кем вместе или против кого Декер играл в колледже, а затем в НФЛ, скончались прежде времени за последние три года. Один – от БАС, или болезни Лу Герига[13], другой – от сердечного приступа, а третий – от инсульта из-за диабета II типа. А четвертый покончил с собой, пожертвовав свой мозг Центру хронической травматической энцефалопатии Бостонского университета для дальнейшего изучения, был ли он болен. И был.

«Реалистически – сколько у меня в запасе времени? Разумеется, в профи я играл недолго. Но играл в футбол немало, а удар, который я тогда схлопотал, наверное, причинил мне такой же ущерб, как пять лет в НФЛ».

Амос окинул взглядом тесные пределы комнатушки. «И вот так я хочу провести остаток отмеренного срока?»

Но притом он понимал, что не может сию же минуту принять никаких судьбоносных решений. Так что улегся в постель и подумал о деле. Оно повергает в недоумение, как и все дела. Но это дело отличается тем, что чем глубже в него погружаешься, тем большее недоумение оно вызывает. Даже то, что кажется уже разгаданным, а именно что Камминс и Дреймонт состояли в