Рембрандт, подобно искусному фокуснику, проверяет, насколько зритель может быть внимательным. Перед нами не просто красивая иллюстрация к Библии, перед нами уже теологический трактат.

Рембрандту не хотелось делать стандартные изображения. Ему не нужны были картинные эмоции, раскрытые в гневе рты, печальные закатанные глаза – нет! Ему нужно было настоящее чувство. И он, который столько времени провел над портретами людей и делая их фантастически реальными – знал об этом все. То, что мы видим здесь – это живые эмоции. Живое чувство. Настоящая печаль апостола, который снимает тело Христа, и дальше вплоть до лица Девы Марии – еще никогда, никто в искусстве не изображал эту библейскую историю настолько реалистично.

Голландскому мастеру всегда было мало рамок картины, он мечтал о том, чтобы его полотна стали частью этого мира, а зритель – непосредственным участником происходящего. Ему не хотелось создавать то, что было бы понятно с первого взгляда. Его картины – это очень сложный текст.

Солнечным летним днем 15 июня 1985 года неприметный мужчина средних лет зашел в зал Рембрандта Харменса ван Рейна в Эрмитаже. Он спросил у работниц музея, какая картина в зале самая ценная. Они указали ему на шедевр мастера. Посетитель подошёл к «Данае» (ил. XXIII) вплотную и пронзил ножом её пах, насквозь прорезав холст и оставив в нём дыру размером более десяти сантиметров. Потом ещё один удар, а за ним второе нападение. Вандал выплеснул флакон серной кислоты на лицо, грудь и ноги Данаи.

Бронюса Майгиса точно нельзя было назвать ценителем искусства. Служил в армии, работал на шахте, потом на заводе радиотехники. Там, по уверению Майгиса, он испортил зрение. Потом он оставил работу, требовал пенсию и жил в кладовке у знакомых. И тут одна важная деталь: соседкой вандала была репродукция его будущей жертвы. На допросах Майгис уверял, что ненавидит женщин, а на «Данаю» напал, чтобы остановить разврат. Направление ударов действительно свидетельствует о сексуальном подтексте действий вандала. Больше всего пострадали пах и живот модели.

«Данаю» удалось восстановить, это по-прежнему прекрасная картина, но уже не тот холст, что висел в стенах Эрмитажа до 15 июня 1985 года. Были утрачены важные детали: нижний край покрывала, окутывавший ноги Данаи, значительная часть кораллового браслета на левом запястье, связка ключей, которую держала в руках служанка и, самое главное, золотистый свет, струившийся на тело женщины, сообщавший ему мягкий приглушенный блеск и, словно, овладевающий им.

Неприкрытый эротизм «Данаи» и раньше играл с ней злую шутку. Картину преподнесли в дар Екатерине Великой. Императрица славилась своими любовными похождениями, поэтому неудивительно, что полотно пришлось ей по вкусу. А вот последующие правители Павел Первый и Николай Первый придерживались других взглядов. Они перемещали картину все дальше и дальше от взглядов людей. Известный французский критик Луи Виардо в середине XIX века, увидев «Данаю», сказал про неё: «Мерзкий сюжет, исполненный с неподражаемым мастерством».

Так почему картина Рембрандта казалась такой непристойной, ведь обнаженная натура встречалась на картинах художников постоянно? Попробуем ответить на этот вопрос, но сначала обратимся к мифологии.

История «Данаи» заимствована Рембрандтом, из мифологии Древней Греции. Смысл истории прост – от судьбы не уйти. Царь Аргоса Акрисий стремился избежать исполнения пророчества, согласно которому его должен был убить собственный внук. Свою единственную дочь Данаю правитель заточил в «медной башне». Но что могло остановить Зевса, который хотел овладеть какой-либо женщиной. Это у других богов бывали неудачи. Громовержец же всегда достигал цели.

Он проник в темницу, а потом и в деву в облике золотого дождя. Отца рассказы Данаи о том, что она забеременела от золотого ливня, не убедили. Несчастную с ребенком заключили в большой ларец и отдали на волю волн, но такой способ казни в мифах никогда не был успешным. Приговорённые к смерти выжили. И пророчество сбылось. Якобы случайно, но всё же.

Сына Данаи и Зевса назвали Персеем. Однажды юный герой упражнялся в метании диска. Порыв ветра изменил траекторию полета снаряда. Диск влетел в голову Акрисия. Персей недаром был героем. Броски у него были сильные. Шансов у деда не было.

Вообще, к этому мифу обращались многие мастера эпохи Возрождения. Корреджо, Тициан, Тинторетто по-разному изображали золотой дождь, в образе которого предстал перед Данаей Зевс. Этому способствовало и то, что золото стало ассоциироваться с продажными женщинами. Поэтому на картинах художников фигурировали модели в эротичных позах и большое количество золотых монет.

Но Рембрандт не собирался делать тонких намёков на проституцию. В этой картине нет ни продажной любви, ни самого золотого дождя. Есть только свет. Художник заменил поток монет чем-то куда более неуловимым и эфемерным.

Сейчас мы привыкли к отретушированным, идеализированным стандартам красоты. Нагое тело стало привычным. Но есть большая разница между «нагим» и «голым». Первое предполагает искусственность, постановочность. Оно выражает равнодушие к взглядам созерцателей. Второе – это незащищенность, уязвимость, смущение и желание. Одежды нет не только на теле. Мы видим и душу модели.

«Даная», по всем меркам, не отвечает устоявшимся законам красоты женского тела. Но она естественна. Создается ощущение, что мы стали случайными свидетелями происходящего. Перед нами девушка, которая только проснулась, она не ожидала, что в её спальне окажется ещё кто-то. Она естественна, она не понимает, что за золотой свет проливается на неё. Это «драма наготы». Это не модель, привыкшая к публичному обнажению и вниманию, это самая обычная девушка, случайно застигнутая врасплох.

Рембрандт создавал это полотно не для продажи. Первый вариант картины был написан в 1636 году. Через два года после его свадьбы с любимой женой Саскией. Первый вариант «Данаи» был, по сути, портретом обожаемой женщины. Но в 1642 году Саскии не стало. Популярность мастера пошла на спад. Заказов было все меньше, долги всё росли.

Потерю любимой жены Рембрандт оплакивал долго, но вскоре появилась новая любовь. Ей стала Гертье Диркс. В тот момент Рембрандт переписал «Данаю». Узнать это помогло в середине ХХ века рентгенографическое исследование. Выявилось, что Даная-Саския раньше смотрела не прямо перед собой, а именно вверх – на золотой дождь. Положение руки было совсем другим. В первоначальном варианте Даная держит руку ладонью вниз – жест прощания, а в картине, уже исправленной, ладонь обращена кверху – призывно…

Рентген определил и ещё одну важную деталь: раньше бедра Данаи были стыдливо прикрыты покрывалом. Это было понятно, Художник оберегал сокровенность своей Саскии. Но с Гертье Диркс оберегать было нечего. Тогда же Рембрандт изменил и черты лица Данаи. Они стали больше напоминать лицо той же Гертье. Изменилось и выражение лица Амура. Раньше он смеялся, а теперь рыдал, оплакивая счастливое прошлое!

Художник до последнего не хотел продавать картину, в которой объединялись черты двух дорогих ему женщин. Но в 1656 году он вынужден был объявить о банкротстве. Его дом и имущество распродали. «Даная» исчезла на 100 лет. Пока её не купила для Зимнего дворца Екатерина Великая. По иронии судьбы «Даная» Рембрандта была куплена вместе с «Данаей» Тициана. Императрице просто нравился сюжет с золотым дождём.