— Я близка к этому.

— Пойдемте в мой кабинет.

— Вы начальник этой конторы? Я думала, Дайка.

— Я и есть Дайка, — улыбнулся он. — И отец Дайки. Этого раздолбая.

В кабинете Дайки-старшего было чисто, работал кондиционер. Хозяин предложил мне воды, и я не отказалась.

— Я хорошо знаю вашего мужа, — сказал он, включая охладитель. — Он большой фанат игры... Жаль, что наш эксперимент совпал с вашими неприятностями, но это лишь совпадение, даже и не сомневайтесь.

— Но ведь кто-то поменял слова в записи. Ваш сын сказал, что здесь этого сделать не могли.

— Вы поймите, что он имел в виду: этого нельзя было сделать в процессе перезаписи, нельзя по техническим причинам. Ни по ошибке, ни по умыслу. Но потом... Да, если хозяин не хочет, чтобы кто-то что-то узнал, он абсолютно защищен. Но это теория. На деле... ну какая тут может быть секретность? Это ведь игра. Если вы на компьютере играете в космического суперагента, то вы имеете пароль для входа в игру и собственную статистику подбитых нептуноидов. Теоретически, если бы вы задались целью ни в коем случае не разгласить эту информацию, то вы бы ее не разгласили — поставили бы защиту, для пароля использовали сложную систему и так далее... Но зачем? Кто ставит такую цель в игре про космического суперагента? Все используют для паролей пробел или три семерки... Так и тут. Может ваш муж поручиться, что, отцифровав изображение, он не положил диск на стол и не пошел с моим раздолбаем в ближайший бар, чтобы обсудить, как довести до смерти какого-нибудь безобидного дурачка из старинной комедии? Можете вы утверждать, что никто из ваших друзей действительно не разбирался в «Саваофе» и не мог... ну, пошутить над вами, например? Вы уверены, наконец, что этого не сделал ваш муж, который потом просто испугался последствий и ни в чем не признался? Все может быть. И ничего не докажешь... Вот только кому это нужно?

— Играющие в космического суперагента, вне зависимости от того, засекречивают они свои пароли или нет, не погибают.

— Не скажите! Погибают... Умирают от СПИДа, от инфаркта, взрываются в машинах, падают вместе с самолетом... Как же не умирают?

— Но не от того что они играли на компьютере.

— Видите, как вы предвзято настроены? Почему вы решили, что «Саваоф» причастен к этой истории?

Я помолчала немного. Вопрос был не лишен смысла.

— Скажите, это правда, что на версии «Саваофа», которые он, исходя из заданных обстоятельств, сам придумывает, никак нельзя влиять? — не ответив на вопрос, спросила я.

— Да, конечно. Вся соль именно в непредсказуемости версий «Саваофа». На него можно влиять только опосредованно, меняя первоначальные обстоятельства. Вы могли перекроить вашу ссору как угодно, но логика последствий всегда была бы для вас тайной.

— А она есть, эта логика?

Он вздохнул.

— Знаете, я в этом деле уже много лет... Когда-то мне казалось, что это гениальное изобретение. В «Саваоф» вогнали почти все человеческие знания. Он должен чем-то руководствоваться, делая свой выбор... Но чем больше я работаю с ним, тем сильнее у меня ощущение, что, вскрой я этот прибор, я найду там рулетку. Обычную рулетку, на которой, правда, не тридцать семь делений, а тридцать семь миллиардов, но которая устроена по тому же принципу. В общем, я его логику не понимаю.

— Но занимаетесь им...

— Естественно. И у него всегда будут поклонники. Ведь и с рулеткой так же: большинство людей считает, что она произвольна в своем выборе, что выигрывает всегда ее хозяин благодаря точному математическому расчету, основанному на дополнительной клеточке «зеро», но ведь есть и другие люди. Они чертят свои хитрые схемы, они выбирают специальные дни и часы, они особым образом складывают пальцы на левой руке — о, у них есть много ритуалов. Они уверены, что у рулетки есть логика!

Дайка-старший говорил так страстно, что у него даже ходуном ходили руки и дергалось веко на левом глазу. «Игрок? — подумала я. — Картежник?» На него было немного неудобно смотреть.

— Из-за того, что обстоятельства нашей ссоры были изменены, причем изменены не сильно, так как это заметил только один человек, — сказала я, — «Саваоф» предложил в качестве продолжения ссоры самоубийство двух участников.

Дайка-отец молча пожал плечами.

— Здесь есть две странности. По версии «Саваофа», один из участников, выйдя от нас, стал говорить своей жене о том, что разорен. На самом деле это была строго конфиденциальная информация. Никто этого не мог знать. Не должен был. Точнее, некоторые знали, но молчали. И уж тем более молчал сам разоренный. В реальной жизни он это от жены скрывал. Но рассказал в версии «Саваофа». Как это можно объяснить?

— Ее как раз это и интересовало, — сказал Дайка.

— Кого?

— Ту красивую женщину, которая приходила к нам в день своей смерти.

— Я думала, она интересовалась измененной фразой.

— Об этом она тоже спросила — вначале, но причина ее прихода, как мне кажется, была в другом. То, что она узнала накануне о финансовых проблемах мужа — вот это ее и волновало по-настоящему. Думаю, она расспрашивала его, правда ли то, что показал «Саваоф», но муж успокоил ее... Знаете, эта женщина была настроена очень рационально, так мне показалось. Она вкратце рассказала о том, что увидела собственное самоубийство, но было заметно, что это ее мало задело. Фильм есть фильм, такая у нее была позиция. Но вот разорение...

— Вы помогли ей?

Хозяин фирмы молча пожевал губами.

— Я заплачу, — покраснев, сказала я.

— Нет, не надо... Она уже заплатила достаточно... — Он вздохнул. — Я ведь даже не проверил ваши документы...

— Я не из полиции. Но как доказать это? Не бывает же такого удостоверения, что ты не полицейский.

Он улыбнулся.

— Просто мы не имеем права ничего никому сообщать. Заказчиком-то была не она, а ваш муж. Но такая красивая женщина... Отказать очень трудно. У нас хранятся списки всего того, что предоставил заказчик для введения в игру. Там была запись вашей ссоры, анкеты, съемка квартиры еще одной пары, съемка дома этой женщины. И съемка в клубе — закрытом клубе, в котором она с мужем, как я понял, состоит.

— У вас хранятся только списки или еще и сами записи?

Он снова пожевал губами.

— Должны быть только списки... Но не всегда успеваешь все уничтожить. В тот день запись из клуба еще не была затерта. Не сама запись, кстати, а тоже искусственный вариант, уже переведенный в формат «Саваофа».

— Она просмотрела запись?

— Это ведь было про нее, поэтому я и решился на нарушение инструкции.

— И что было на записи?

— Я увидел только начало, но думаю, что ее муж прикрепил камеру в курительной... вы, вообще, видели камеру?