– Прости… – шепчу пересохшими губами и отступаю.

– Не смей… – вырывается рычание из его груди .

– Что здесь происходит? – яростный возглас Альбины приводит меня в чувства. Перехватив покрепче ремешок сумочки, поднимаю на нее глаза. Мне кажется, она готова меня убить.

– Ничего, я просто зашла узнать, как себя чувствует Иван…

Прохожу мимо, но ее слова заставляют меня остановиться.

– Только Иван? – девушка ухмыляется. – И тебе вовсе не интересно, как себя чувствует Митя, который был с ним в машине? Или твой муж, который сейчас на операционном столе? – она наступает на меня. В ее глазах полыхает пламя.

– Нет! Тебя волнует только Иван… так волнует, что ты буквально припала к его ранам…

Меня трясет. Я не знаю, что ей сказать. Мне так стыдно…

– Альбина, прекрати, – рычит Чиж.

– Что, Альбина?! – взрывается она. Но Ваня подскакивает с кушетки.

– Я сказал, рот закрой, а еще лучше палату покинь!

Альбина застывает, с изумлением и шоком глядя на разгневанного Чижа. Я не хочу, чтобы они ссорились. Не хочу, чтобы у него были из-за меня проблемы.

– Простите, лучше уйду я, – шепчу и срываюсь в сторону дверей.

Слышу Чижа, он хочет, чтобы я осталась. Я знаю, он не даст мне уйти, но я и так уже наделала кучу глупостей…

Прикрываю за собой дверь и с колотящимся сердцем срываюсь к лестнице. Мне кажется, все внутренности сейчас выверну наружу. Тошнит. И голова кругом. Я должна уйти, должна быть как можно дальше от него. Делаю шаг и врезаюсь во что-то огромное и твердое.

Слышу смех над головой, а в следующую секунду крепкие мужские руки хватают меня.

– Смотрю, это у тебя стало привычкой?

Поднимаю голову и вижу небесного цвета глаза Дикого. На губах мужчины улыбка.

– У Чижа была? – спрашивает он, а я все еще молчу.

Митя усмехается.

– Понятно. Альбина вас застукала. Видел ее несколько минут назад в холле. Знал бы, что ты здесь, задержал бы…

– Нет-нет. Не надо. Это я не права, не должна была… – я путаюсь. Голос срывается. Прикладываю ко лбу ладонь, пытаясь унять волнение.

Ванькин друг все это время молча наблюдает за моими метаниями.

– Так, неуверенная в себе, поступаем следующим образом, – произносит с доброй улыбкой на губах. – Сейчас поднимаешься к врачу, спрашиваешь о муже…

Я удивленно замираю.

– Ну а как ты думала? Нужно хотя бы сыграть роль заботливой жены… все-таки на операции мужик.

Мне стыдно. Боже, Митя прав. Я ломанулась к Чижу, напрочь позабыв о Арслане. А у него, как выяснилось, ситуация намного хуже, чем у Ваньки.

– Да, ты прав, Мить. Все верно… – я поворачиваюсь, намереваясь уйти, но Дикий ловит меня за руку.

– Стой, – смеется. – Я тебя внизу жду. Отвезу домой…

– Я на машине…

Он качает головой.

– Не надо на машине.

Встретив мой хмурый взгляд, Митя вздыхает.

– Ты не в том состоянии, чтобы за рулем сидеть. Случится с тобой чего, Чиж мне всю плешь проест…

Прикрываю глаза. Ладно, он прав. Не буду спорить.

– Хорошо. Встретимся внизу.

* * *

Он лежал неподвижно. Весь в трубках, в капельницах, монитор раздражал громким пронизывающим писком. Я смотрела на его практически безжизненное тело, и мне было плевать. Все равно на то, выживет он или нет. Насколько ему плохо, как тяжело – мне было абсолютно все равно. И все, что я делала сейчас – усиленно изображала перед заведующим хирургическим отделением роль волнующейся жены.

– Не переживайте, – меня вырвал из мыслей бархатный мужской голос.

– Пуля прошла навылет, легкое не задето, ему повезло. Состояние стабильное. Уверяю вас, его жизни ничего не угрожает.

Я посмотрела на мужчину. Не сразу поняла, о чем он говорил мне.

– Скажите, как скоро он придет в себя?

Док нахмурился.

– Сегодня можете ехать домой. Навестить его можно будет не раньше завтрашнего дня.

Поблагодарив мужчину и спросив, что можно привезти мужу из еды, я спустилась вниз.

Голова была чугунная. До сих пор я находилась в состоянии шока от собственного поведения. Никогда не была бесчувственной, а теперь… Я запуталась. Я не знаю, как поступить правильно и как надо. Я знаю, что хочу быть с Чижом. Понимаю, что кроме него мне не нужен в этом мире никто. Но если муж узнает о нас с Ваней, его финал будет скорым и страшным.

– Алена! – громкий мужской голос вырвал меня из мыслей.

Осмотревшись, поняла, что стою посреди больничного двора. Присмотрелась к проезжей части. Из водительской двери черного Мерса, припаркованного в нескольких метрах, выглядывал Дикий.

– Поехали. Доставлю тебя домой целой и невредимой.

* * *

Моя душа рвется на части. Я не могу найти себе места. Вот уже несколько часов метаюсь по дому, словно сумасшедшая. Мне плохо, душно. Стены этого огромного чудовищного строения давят на меня. Именно «строения» потому что язык не поворачивается назвать его домом. За последние дни все выстроенные мной иллюзии рассыпались в прах. Как никогда я понимаю, что вся моя жизнь – бутафория. Самообман. Кому я пытаюсь соврать? Да мне плевать на собственного мужа, более того – я ненавижу его.

Подкуриваю сигарету, выдыхаю горький дым, поднимая глаза в небо. Сколько уже не курила? Бросила давным-давно, а сейчас просто не знаю, как унять этот пожар в груди. Раздетая во двор выбежала. Холодно, но так лучше.

Стоит прикрыть глаза, и Ваньку вижу. Его устрашающие шрамы на спине, его взгляд, пробирающий до костей. Голос его слышу, и запах его в носу стоит. Горький смех рвется из груди. Сколько бы не бежала, а чувства мои к нему такие же сильные. Понимаю, что жизнь свою отдам, только бы все в порядке с ним было.

Бандит. Зачем он остался им? Почему не изменил жизнь? Я ему столько шансов дала… За собой ведь тянуть не стала в это болото… Я ведь тогда на предложение Арслана согласилась из-за Ваньки только. Сама бы просто сбежала из города и концы в воду.

Господи, зачем он вернулся? Зачем связался с Арсланом? И ведь не собирается отступать. Митя мне все про какое-то дело твердит. Я ему: "уезжай, Ваньку забирай и сматывайтесь". А он все: подожди.. время настанет и поговорите… Что они задумали? Убить Арслана? Глупцы, ведь даже не понимают, с каким огнем играют. У мужа связи в Москве, он весь город в кулаке держит. Сколько желающих было убрать Арса, но все они в земле.

Альбина меня видела. При мысли о девушке скулы сводит. Зависть душит, когда думаю о том,