Хотелось сказать ему: «Да, брось! Что ты из себя строишь? Улыбнись, расскажи анекдот. Приколись над чем-нибудь». У нее даже слов не хватало, чтобы его охарактеризовать. В старых советских фильмах, которые иной раз Эльвира смотрела, так разговаривают секретари райкомов прошлого века… В этом веке и райкомов-то нет. Наверное…

Георгий Николаевич, старший лейтенант, попросил ее пока никуда из города не уезжать, потому что, возможно, она им понадобится. Он сказал – нам.

– Это что-то вроде подписки о невыезде? – решила показать Эльвира свою осведомленность. Мол, и мы детективы читаем.

– Разве я давал вам на подпись какую-то бумагу?

Опять он со своей дурацкой бровью! Как будто Эльвира глупость сморозила. А она просто пошутила.

По крайней мере, она рассказала ему все, что знала. Между прочим, Звонарев не особенно удивился, когда Эльвира стала рассказывать ему, как придумала использовать мотоцикл. Он даже своей бровью не повел. Ведь девушка впервые села на это средство передвижения. Между прочим, не только села, а и вывезла из опасного леса раненого человека. Правда, потом он куда-то делся, но в этом уже не было ее вины… Ну, или почти не было.

И вдруг ее словно молнией ударило. Как же, рассказала она все! А о том, что они с Евгением видели в лесу грузовую машину, которая, по его словам, ехала к заброшенному санаторию. Она взглянула на часы: первый час ночи. Можно было бы позвонить, Звонарев дал ей номер своего мобильника, но вдруг он такой организованный, что ложится спать строго в десять часов вечера, чтобы встать в шесть.

Тут же ее охватило некое злорадство. Эльвира вспомнила, как он снисходительно на нее посматривал. Точнее, старательно прятал от нее эту свою снисходительность.

Так что, Георгий Николаевич, сами ищите ту машину! Эльвира больше ничего вам не расскажет…

Как он смотрел на нее, когда слушал рассказ о найденных в багажнике гранатах. С недоверием, вот! А потом спросил почти без надежды.

– А вы запомнили это место? Сможете его найти?

Интересно, кем он ее считает? Совсем уже без масла в голове?

– Наверное, смогу, – сказала она тогда. Хотя сама была уверена: конечно, найдет!

С тем Эльвира и заснула.

А утром ее разбудил телефонный звонок. Вернее, мама, которая зашла к ней в комнату с телефонной трубкой в руке и извиняющимся тоном сказала ей:

– Элечка, тут тебя спрашивает… вчерашний молодой человек.

Эльвира скосила глаза на настенные часы: без пятнадцати десять! Он звонит в такую рань, как будто она состоит у него на службе!

– Не могли бы вы, Эльвира Павловна, – церемонно спросил он, – уделить мне немного времени.

– Сколько это по-вашему – немного? – холодно поинтересовалась она.

– Думаю, в общей сложности часа три. Нам выделили машину и сапера, чтобы найти и вывезти в безопасное место зарытые вами боеприпасы.

Он не сказал – гранаты!

Она вообще не понимала, почему все время к нему придирается. Мысленно, конечно. Возмущается его поведением, его тоном, выражением лица… Он мог хотя бы для виду слегка за нею приударить. Хотя бы посмотреть заинтересованно. Разве это трудно, если ты хоть немного джентльмен!

А вместо этого… Эльвира Павловна! Она опять мысленно передразнила его, на некоторое время даже перестав слушать, о чем он там говорит?

– … сколько времени понадобится вам, чтобы собраться? – оказывается, допытывался он.

Пришлось отвечать.

– Минут сорок. Я еще не завтракала.

– Простите, – покаялся он, – но начальство торопит.

Он мог бы сказать ей, что начальство сильно сомневается в ее рассказе. Мол, маменькина дочка, а у страха глаза велики. Скорее всего, это какие-нибудь учебные гранаты, а в наше время никто не раскатывает по дороге с боевым оружием в багажнике. Это даже несмешно!

А он, между прочим, поверил ей. С чего бы девчонке выдумывать рассказ с такими подробностями! Настолько поверил, что даже вчера выбил эту самую спецмашину с сапером, и сегодня с утра пораньше помчался в гараж. Как он и подозревал, сапер оказался не готов, и Звонарев его поторапливал, а теперь они должны стоять под ее окнами и ждать, когда мадемуазель… ах, да, она же мадам! – позавтракает.

– Слушай, Велимирович, – сказал он саперу, с которым был знаком, участвуя однажды в некоей не слишком значительной операции, и по совместительству, водителю, – пойдем, я тебя кофе напою.

– Вообще-то я не могу…

Тот замялся – не решался машину оставлять без присмотра, а пить хотелось.

– Хорошо. Я тебе прямо сюда принесу! – решил Звонарев и отправился в кафе напротив. Наверняка у них там есть одноразовые стаканчики. Вообще-то он мог бы и сам взять кофе из дома. Ведь есть же термос, и кофе растворимый, но Звонарев не привык заботиться сам о себе. Права тетка, заменившая ему мать: пора, Жорик, тебе жениться. Тогда будет кому подумать и о термосе, и о бутербродах…

В это время Эльвира пила кофе со сливками из тонких дорогих чашек немецкого сервиза. Старшему лейтенанту на такой сервиз надо было бы год работать! Чего вообще он из себя воображает?

Эльвира могла бы еще потянуть время – пусть подольше ее ждет, но усовестилась. Не такая уж она и маменькина дочка. По крайней мере, собираться быстро умеет. Вон, джинсы натянула, волосы в хвост завязала. И уже готова.

А рядом мама стоит, пакет с продуктами и термосом протягивает.

– Мама, – пыталась укорить ее Эльвира, – да сейчас на каждом шагу не кафе, так бистро…

– Я тебя умоляю, – царственным жестом остановила ее Зоя Владимировна. – А то я не знаю, что за качество еды в этих забегаловках.

– Но я ведь буду не одна.

– Тут на всех хватит, я Ольгу предупредила.

Ольга была домработницей в доме Городецких и слушалась свою хозяйку беспрекословно.

Эльвира сбежала по ступенькам из родительской квартиры на третьем этаже – не хотелось ехать на лифте – вышла из подъезда и остановилась, сощурившись на ярком солнце. А где, позвольте спросить, тот, кто недавно звонил ей и буквально вытащил из постели?!

Когда она увидела, как тот как раз спешит к какой-то машине с двумя одноразовыми стаканчиками, в которых плещется черная бурда под названием «кофе», то направилась к Звонареву и сказала ему строго:

– Вылейте это немедленно!

Не иначе, от неожиданности он подчинился, а потом вскинул на нее удивленные глаза.

– А что, собственно говоря, случилось?

– Вот! – Эльвира торжественно протянула ему пакет с термосом, в котором был налит такой кофе, какого, кажется, Георгию Николаевичу и пить не случалось.

Он хмуро заглянул в пакет и опять посмотрел на нее, но уже строже.