Разговаривая с обращенным, еврей не должен упоминать о его прежней вере и не говорить о ней с презрением.

Даже смешанные браки не должны были становиться поводом для огорчения:

Потомок евреев, собираясь взять в жены девушку нееврейского происхождения, но добросердечную, скромную и щедрую, должен предпочесть ее дочери еврейки по рождению, но лишенной этих качеств.

Можно подумать, что прозелиты происходили только из сокращавшегося числа язычников, многие из которых продолжали сопротивляться Церкви в течение нескольких столетий после официального принятия христианской веры в качестве государственной. Однако издавалось много эдиктов, осуждавших породнение между евреями и христианами, пытавшихся запретить наем евреями слуг-христиан, запрещавших христианам присутствовать на еврейских праздниках и религиозных службах, а евреям – участвовать в христианских праздниках и свадьбах. В 1267 году синод в Бреслау запрещал евреям и христианам жить рядом, отмечая, что такая распущенность стала нередкой и что иудаизм находит новообращенных в христианской общине:

Поскольку Польская земля все еще представляет собой молодой побег в христианском мире, ее христианский народ легко может быть заражен суевериями и развращенными нравами живущих рядом евреев. Чтобы христианская вера легче и быстрее поселялась в сердцах верующих на этой земле, мы строго предписываем, чтобы евреи [епископства] Гнезно не проживали беспорядочно среди христиан.

Попытки отделить евреев от христиан были по большей части бесплодными, потому что еврейские кварталы располагались в центре почти каждого средневекового города, а евреи находились среди основателей каждого поселения. Однако антагонизм между евреями и христианскими прелатами, а также бюргерами (для которых евреи составляли сильнейших конкурентов) в последующие годы часто приводил к изгнанию евреев из любого города, где епископ или бургомистр был способен навязать населению свою волю.

Но несмотря на такое яростное противодействие, иудаизм столетиями не терял своей привлекательности, что видно по регулярным жалобам Церкви на иудействование, то есть на тенденцию к включению еврейских ценностей и обычаев в христианские верования. Некоторых иудействующих обвиняли в отрицании Троицы и принижении Божьего сына Иисуса до пророка. Иные явным образом праздновали шабат, ели только кошерную пищу и даже делали обрезание своим детям мужского пола. Многие, как сетовала Церковь, постепенно полностью перешли в иудаизм. Духовные пастыри Католической и Православной церквей регулярно обнародовали указы с целью возвращения христиан с этого еретического пути, но репрессии не смогли остановить это движение.

Согласно русским летописям, в 1470 году сын киевского князя Михаил Олелькович прибыл в Новгород. В его свите было несколько еврейских купцов. Еврей Захария, или Схария Жидовин, по-видимому, совратил в иудейство двух священников, Алексия и Дионисия. В 1479 году великий князь московский Иван III Васильевич посетил Новгород и пригласил Алексия и Дионисия совершить богослужение в московской церкви. В Москве они повлияли на многих представителей двора великого князя, в том числе на его невестку Елену.

Иудаизм продолжал привлекать новообращенных и в последующие столетия. До Второй мировой войны могила графа Валентина Потоцкого в Вильно, известного среди евреев как Авраам ха-Гер (Прозелит), сожженного на костре в 1749 году, регулярно посещалась толпами паломников во второй день Пятидесятницы (Шавуот), в годовщину его казни. Общины иудействующих (субботников)[115]продолжают появляться в России до сего дня. Семен Уклеин, распространитель возникшего в конце XVIII века учения пацифистов-молокан, был большим знатоком Писания, введшим в ритуальную традицию секты много еврейских элементов, а его ученик Сундуков призывал к более тесному союзу с евреями. Жестоко преследовавшиеся русскими царями, молокане массово эмигрировали в Америку. В ХХ веке конституционные свободы, введенные после революции 1905 года, позволили многочисленным русским «субботникам иудейской веры» выйти из тени и получить легальное признание как полуевреи. Экспедиция 1997 года[116], организованная Амстердамским еврейским музеем, обнаружила русских субботников, ведущих еврейский образ жизни, в Азербайджане. Согласно документам, даже в Германии, как это ни странно, за десятилетие перед Первой мировой войной около семидесяти граждан в год официально регистрировали свой уход из христианских церквей, чтобы принять иудаизм.

Постоянный приток новообращенных, приводивший ежегодно сотни, если не тысячи неевреев в говорящие на идише общины, не только увеличивал число евреев в пределах гейма, но и делал еврейский мир восприимчивым ко многим изначально чужим идеям, верованиям и обычаям. Медленно, но неуклонно религия восточноевропейских евреев стала принимать уникальный идишский привкус, отличавший ее от иудаизма в других местах.

Некоторые из новообретенных обычаев были тривиальными, например, традиция зажигания свечей в годовщины смерти (йорцайт) первоначально была католической. Другие новые традиции были более революционные. Обычай, по которому евреи-мужчины надевали шляпы во время молитвы (а также идея, что набожные люди должны постоянно держать головы покрытыми), была для идишского мира новой. Этот обычай вызывал у раввинов недоумение. Авторитетный раввин из Польши Шломо бен Иехиэль Лурия (1510–1573), или Махаршал, утверждал, что не видит никаких причин, чтобы евреи молились в шляпах, и был особенно раздражен тем, что многие из них предпочитали никогда не обнажать голову, «воображая, что таков еврейский закон, а не просто пример чрезмерной скрупулезности».

Но одно направление шло еще дальше, преобразуя сам дух иудаизма, переворачивая относительную важность двух фундаментальных источников еврейского соблюдения Закона.

Дискуссии составляют сердце иудаизма. Евреи не только являются наследниками божественного откровения, но и представляют собой общину, объединенную вокруг постоянно развивающейся согласованной системы религиозных толкований. Принадлежность к иудаизму в этом смысле означает не только религиозные, но и социальные связи. Чтобы считаться евреем, человек должен проявлять верность не только письменному Закону (Пятикнижие Моисея, Пророки и Писания, составляющие еврейскую Библию), но и, что более важно, так называемому устному Закону (авторитетной интерпретации Писания). Отрицающие последний (например, крымские и литовские караимы), хотя и верны Библии, некоторыми не считаются за евреев.

Иудеи верят, что еврейский Закон был открыт Моисею примерно за 1200 лет до рождения Христа. Хранители и знатоки традиции, служители Иерусалимского Храма, были убиты или рассеялись, когда их город был сожжен, а его защитники сокрушены римской армией в 70 году. С тех пор все интеллектуальные усилия мудрецов из поколения в поколение прилагались к тому, чтобы не забыть слово Божие или не утратить его смысла, потому что труд по извлечению смысла намерений Всевышнего из древнееврейского текста нелегок. Язык столь далек, что его слова и фразы обычно туманны и запутанны, часто таинственны, а иногда совершенно непонятны. Как писал в XII веке поэт и философ Иегуда Галеви, «даже то, что ясно в Торе, на самом деле темно, насколько же более темно то, что уже темно».