– Нищие не могут ее себе позволить! – резко парировал он.

– Все наоборот! – она повысила голос. – Только нищие и могут! Потому что это единственное, что у них есть. Ты понимаешь меня, Бенито? Последнее утешение и прибежище нищеты – это гордость. Поэтому ею нельзя жертвовать. Иначе ты и в самом деле останешься ни с чем!

Бенито склонил голову набок, как-то странно глядя на нее, и Вика спохватилась, что ее занесло не туда.

– Я жила когда-то очень бедно, – понемногу успокаиваясь, сказала она. – Я помню, каково это. Хотя предпочла бы забыть. Глупости, что страдания смягчают душу. Я никогда не была более жестокой, чем тогда, когда у меня была одна-единственная драная пара обуви.

Бенито задумчиво посмотрел на свои грязно-белые кроссовки с развязанными шнурками.

– Слушай, а у тебя мощная голосина! – заметил он. – Я чуть не оглох.

– Извини, – Вика смутилась окончательно. – Я не хотела. Я пела когда-то… давно.

– Спой мне что-нибудь, – предложил Бенито и растянулся на фанере. – Что вы, русские, обычно поете? Только тихо!

Вика засмеялась.

Если бы кто-нибудь из жильцов розового дома вздумал поздно вечером спуститься в подвал, он застал бы удивительную картину. На полу, укрывшись куртками и свитерами, спали двое: девушка с косичками, торчащими в разные стороны, и смуглый парень в драных джинсах и майке, бывшей когда-то белой. А под тусклой лампой сидела, обхватив колени руками, светловолосая женщина и нежным, летящим голосом выводила:

– Миленький ты мой! Возьми меня с собо-о-ой! Там, в краю дале-оком буду тебе чужой!

4

Побережье одного из греческих островов

За две недели до описываемых событий

– Какого черта он так долго возится?

Один из сидящих в катере рассерженно сплюнул за борт. Суетливая волна подпрыгивала возле борта, с неба сыпало мокрой чепухой.

– Марко, успокойся, – лениво призвал второй, носатый и бородатый. Третий молча вертел в руках рацию. – Ты знаешь правила.

– В задницу твоей мамаше все правила! Сколько можно ползать по дну?!

– Янис, он только что оскорбил зад твоей почтенной матушки! – Четвертый из команды, сидевший на корме и вглядывавшийся в серую глубину, на секунду отвлекся от своего занятия. – Ты можешь утопить его за это!

Носатый Янис зевнул:

– Вот еще! Чтобы мы потом труп и этого дурня искали пять часов?

– Ты кого назвал дурнем?!

– Не стали бы мы его искать, вернулись бы на берег, – усмехнулся тот, что с рацией.

– И то верно, – согласился флегматичный Янис. – Марко, ты слышишь? Твоя туша никому не сдалась.

Толстяк Марко снова разразился ругательствами. Остальные участники поисковой группы слушали безучастно, привыкшие к его пустой болтовне.

Как вдруг тот, что сидел на корме, вскинул руку:

– Тихо!

– Всплывает! Готовимся!

Мужчины заняли свои места. Теперь все видели, как из серой толщи воды к поверхности медленно поднимается темная фигура. Волны раздвинулись, блеснуло стекло…

– Давай!

– Помоги!

Водолаза вытащили на катер, помогли раздеться.

– Ну? – нетерпеливо спрашивал Марко, подсовывая полотенце. – Где труп? Ты его нашел? Почему так долго?

– Черт возьми, заткните его кто-нибудь!

– Марко, заткнись!

– Если он не заткнется…

– Вы можете все помолчать хотя бы минуту?! – рявкнул старший. – Димитрос, не обращай внимания на этих кретинов. Рассказывай.

Водолаз, оказавшийся молодым пареньком, вытер лицо и покачал головой:

– Нечего рассказывать. Тела там нет.

– Оно там есть, – Янис насупился и подергал бороду. – И пока мы не поднимем его, нельзя заниматься кораблем. Правила!

– Тогда можешь отправляться туда вместо меня! – парнишка сердито кивнул на волны за бортом. – Я обшарил все дно! И весь корабль! Бригантина лежит прямо под нами. Она буквально раскололась на две части, я обследовал разлом, думал, может тело зацепилось за какой-нибудь выступ…

– Оно не зацепилось за выступ, его отнесло течением, – авторитетно заявил Марко.

– Все течения вынесли бы его к скалам. Там я искал. Я бы не пропустил его, можешь мне поверить!

Посреди озадаченного молчания ожила и захрипела рация. Тот, что держал ее в руках, бросил пару слов и отключился.

Старший группы задумчиво почесал подбородок.

– А не могло быть так, что он выплыл? – вдруг спросил Янис.

– Исключено! – отрезал руководитель. – У нас сорок человек свидетелей…

– Пять!

– Черт с тобой – пять! Но все как один видели, что он вместе с кораблем пошел ко дну. Штормило так, что даже дельфин бы утонул!

– Рыбы, его съели рыбы! – влез Марко.

– За сутки? – фыркнул Янис. – Что это за рыбы такие, что даже костей не оставили!

– Ну и где он тогда?

Все дружно посмотрели на паренька-водолаза. Тот пожал плечами:

– Получается, тело все-таки всплыло и его унесло.

– А спасатели утверждают, что никакого трупа…

– Море большое! – перебил парнишка. – Спасатели просто его не заметили.

В тишине Янис снова пробормотал еле слышно:

– А вдруг все-таки выплыл…

– Сказки внукам будешь рассказывать! – Старший группы смахнул со лба холодную водяную пыль, поежился и принял решение: – Возвращаемся! Дони, передай на сушу – они могут приступать к подъему бригантины. Мы свою работу сделали.

Катер взвыл, клюнул носом и по широкому кругу, огибая черные, как обсидиан, скалы, пошел к берегу. Глава группы в последний раз оглянулся на место крушения корабля и уверенно повторил:

– Не мог он выплыть!

Человек, который, по утверждению Кости Ифранидеса, не мог выплыть, в эту минуту уходил, шатаясь и едва не падая, все дальше от береговой полосы. Это был жилистый, загорелый, лысый старик с очень яркими голубыми глазами, которые сейчас были мутными из-за слез. Скрывшись за грядой низкорослых деревьев, старик упал на колени и затрясся в беззвучных рыданиях.

Он долго оплакивал погибший корабль. Наконец, дрожа, попробовал встать – и свалился как подкошенный. Слишком много часов его тело, в котором едва теплилась жизнь, валялось на камнях под нависающими скалами, такими низкими, что, когда он пришел в себя и попытался подняться, чуть не расшиб об их своды череп. Тогда он пополз, очень медленно, не обращая внимания на сотни шнырявших вокруг микроскопических крабов и пауков, и выбрался на открытый песок, под серое пасмурное небо.