«Сама-то ты и не подумала его поздравить даже с опозданием», – ехидно напомнил внутренний голос. Это проявление раздвоения личности я признала вполне справедливым.

«Поговорю с ним, как только вернусь в академию, – решила я, убирая письмо в карман. – Пусть объяснит, что происходит. Может, мне вся дурацкая любовь просто почудилась? Или он пришел в себя. Орлей же больше не смотрит на меня собачьим взглядом. И вообще надо разобраться, что с ним происходит. Хоть Торию озадачить, что ли. Как раз будет ей занятие, а то так и рвется в несуществующую битву…»

Все мои благие намерения по поводу откровенного разговора с Доном разбились о реальность. Нет, искать парня не пришлось. Я увидела его, едва моя карета остановилась на вычищенной от снега подъездной аллее академии. Он стоял, прислонившись к стене и глубоко засунув руки в карманы слишком тонкой для зимней погоды куртки, и смотрел именно в мою сторону. Вот только за те несколько секунд, которые понадобились мне, чтобы открыть дверцу и спрыгнуть на землю, парень попросту исчез.

– Вот и поговорили, – проворчала я.

– Лира! – окликнул меня Виктор, вынырнув откуда-то из-за угла. – С приездом! Как дорога?

– Нормально, – кивнула я, с трудом отводя взгляд от узкой цепочки следов на снегу, ведущей к двери библиотеки, где я сама однажды пряталась от золотых оболтусов. – Пошли.

Дон появился в обозримом пространстве только во время ужина. И то ограничился коротким кивком и снова куда-то исчез. Против воли я забеспокоилась всерьез: мало ли что могло опять произойти за время моего отсутствия. Проклиная собственную совесть и чокнутый высший разум, наградивший меня такой обузой, как дар очищения, провоцирующий влюбленность всех окрестных мальчишек, я отправилась его искать.

Парень нашелся в библиотеке. Он стоял за самым дальним стеллажом и делал вид, будто что-то сосредоточенно ищет на пыльных полках. Только медовые глаза, невидяще уставившиеся в одну точку, помешали мне поверить в этот фарс.

– Привет, – проговорила я, не придумав ничего лучшего.

– Лира! – с наигранным удивлением воскликнул он. – Я тебя не заметил. Как каникулы?

– Вот только не надо притворяться, – поморщилась я. – Все ты заметил.

– Ну, заметил, – нахмурился Дон.

Я непонятно почему в очередной раз почувствовала себя виноватой перед ним, а оттого отозвалась куда более недовольно, чем собиралась.

– Вот и нечего врать.

Он неопределенно пожал плечами. Так и не дождавшись ничего более вразумительного, я сделала очередную попытку завести разговор, хотя сама окончательно перестала понимать, чего на самом деле хочу добиться.

– Спасибо за поздравления.

– Не стоит благодарности, – буркнул он, наклонив голову так, что длинные волосы почти полностью скрыли лицо. Вредный мальчишка еще двинулся вперед, обойдя стеллаж и отгородившись им от меня, как крепостной стеной.

– Интересно? – обозлившись, поинтересовалась я в просвет между пыльными томами.

Его ответное «угу» я едва разобрала.

– Вот уж не думала, что тебя интересуют списки студентов академии за прошлые века, – буркнула я, рассмотрев, что, собственно, заполняет полки. – Но поиски будут куда успешнее, если смотреть с этой стороны. Корешки – тут.

С этими словами я развернулась и, фырча от злости, словно перекипевший чайник, вылетела из библиотеки.

Злости хватило ровно до здания общежития, но уже перед входом я остыла достаточно, чтобы задать самой себе закономерный вопрос: «А чего я вообще хотела от него добиться?» Не найдя приемлемого ответа, я снова разозлилась, но уже на себя, и вместе с компанией однокурсников ввалилась в обширный холл.

– Лира? – с нескрываемым удивлением окликнул Виктор, но я только отмахнулась, промаршировав к лестнице, ведущей к девчачьим спальням.

Но и тут меня поджидал сюрприз. Моего сундука в комнате не было. Более того, в комнате не было даже моей кровати. Несколько минут я обводила ставшее внезапно просторным помещение ошалелым взглядом, пока до меня дошло, что предстоящие вроде не живут в общих спальнях. Глухо выругавшись, я пнула ни в чем не повинную дверь и снова вымелась в холл, попутно соображая, как и у кого выяснять в одиннадцать часов вечера, куда переселили одну растяпу-артефакторшу.

Слава всем высшим разумам, даже таким чокнутым, с каким я успела познакомиться, выяснять ничего не пришлось. Прежде чем я додумалась до позднего визита в покои профессора Лерроя, ко мне подошла предстоящая академии и, обругав за быстрое исчезновение из столовой, вручила ключ и записку от куратора. Пожалуй, она с удовольствием дала бы мне и пинка в нужном направлении, но мою невезучую задницу спасла вовремя подошедшая Тория.

– Лира, мы тебя обыскались, – сообщила она и, подмигнув, тихонько добавила: – А кое-кто остался без свидания.

Я перевела взгляд на отчитывающую первогодков девицу, только что вручившую мне ключ, и невольно ухмыльнулась. Похоже, я еще легко отделалась.

Комнаты предстоящей меня порадовали. Начнем с того, что теперь у меня была личная, хоть и микроскопическая, мастерская. Забыв, что завтра лекции и мне давно пора спать, я выгрузила из сундука и разложила по пустующим стеллажам свои книги, инструменты и все то, что накупил мне за прошедшие месяцы гордый отец. Помещение сразу приобрело обжитой, зовущий к работе вид. В голову тут же полезли идеи, давно лелеемые, но до сих пор непроверенные. Кое-как убедив себя, что если начну спать на лекциях, то такую роскошь, как собственная мастерская, у меня быстро отберут, я пошла осматривать другие комнаты.

Небольшая спальня, квадратная гостиная с камином и миниатюрный санузел с душевой. И все для меня одной. Что ж… О таких хоромах я и мечтать не смела. Теперь никто не будет удивленно трясти меня за плечи, когда я пытаюсь сосредоточиться на очередном упражнении иномирного учебника, и хихикать, когда я отрабатываю какой-нибудь сложный и совершенно мне ненужный пасс магическим перстнем. Жизнь сразу окрасилась в радужные тона, и даже необходимость изображать «спасителя мира», навязанная высшими силами, перестала казаться такой напряжной. «Все отлично получается. С Виктором разобралась, с Мери тоже. Рой и так счастлив. Теперь ему точно не навяжут жену сразу после учебы. Кто у нас еще несчастный остался?»

Ответ на этот мысленный вопрос окатил меня холодом, будто я по глупости влезла под ледяной душ: «Дон!» Что делать с парнем, я не понимала от слова «совсем». Дружить с ним? Так даже такой непробиваемой в эмоциональном плане дубине, каковой я себя считала, было понятно: моя дружба ему на фиг не нужна. А то, что ему нужно, я дать не могла. Ну не понимала я, что с ним происходит, и точка. Я и собственные-то чувства по отношению к этому парню никак идентифицировать не могла, кроме разве что малой толики чуть брезгливой жалости. Но что-то мне подсказывало, что моя жалость ему нужна еще меньше, чем дружба.

И все-таки что-то не давало мне просто выбросить Дона из головы. И виной тому не только указания чокнутого высшего разума из внешнего мира. Было в замкнутом парне нечто такое… Такое… Но что такого необычного в Доне, я понять так и не успела. Потому что благополучно заснула.