– Я не занят, – отозвался Ксавье.

– Я тоже, – сказала Саша, хотя, по правде говоря, ей бы хотелось провести время с сыном наедине. С Лайамом все будет по-другому.

Тот предложил поужинать вместе в его любимом пабе. Ксавье с готовностью согласился, Саша – с некоторой неохотой, но после сегодняшнего объяснения она не хотела обижать Лайама. В конце концов, с Ксавье можно будет позавтракать на следующий день, перед рейсом.

Они договорились, что завтра Саша заедет за ними на своей машине с шофером, хотя она не была любительницей шумных вечеринок. Она соглашалась ради них обоих. Ну, может быть, чуточку больше – ради Лайама. Уходила она с каким-то почти материнским чувством к нему.

Всю вторую половину дня Саша провела в делах и едва-едва успела в отель, чтобы привести себя в порядок до появления Филипа. Она причесывалась, когда позвонил Лайам.

– Я рад, что мы сегодня встретились, – произнес он. – Ксавье нам обоим оказал большую услугу. Во всяком случае, мне. Мне правда очень стыдно, что я так распсиховался в Париже.

– Все в порядке, – успокоила Саша, держа в одной руке трубку, а в другой расческу. – Сегодня все происшедшее и для меня предстало в ином свете. – Про его детские обиды тогда, в Париже, она не подумала. Конечно, Лайаму нужна была любовь и забота, но Саша не хотела брать на себя роль матери. Ей хватает своих детей. Может быть, ему мать нужна даже больше возлюбленной. Но она рядом с ним чувствовала себя еще старше, чем на самом деле. Может, ведя дела Лайама, она сумеет дать ему больше, чем в качестве любовницы.

Многие художники, с кем она имела дело, нуждались в опеке и ждали ее от Саши. Ее работа с ними отчасти заключалась в воспитании. Она не возражала, с Лайамом уж во всяком случае. Может быть, ему это поможет. Ее единственным интересом в этом оставались комиссионные галереи. Ее по-прежнему к нему влекло, и при виде Лайама ее пронзал все тот же электрический разряд, но чувства к нему у нее теперь изменились. Они, эти чувства, словно ушли вглубь, на самое донышко ее души. Она любила его, но уже без той безрассудной страсти, чтобы срывать с него одежду при одном взгляде. Переживания двух последних месяцев обрели более четкие контуры, и сейчас Саша более всего испытывала к нему сочувствие. Это было более созидательное чувство, чем то дурманящее безумие, какое охватывало ее в начале их знакомства. С другой стороны, она все еще не могла не вспоминать их прежние отношения. С последней их встречи ее чувства как будто стали более зрелыми и трансформировались во что-то новое. Теперь она готова быть его дилером и другом, не более.

– Ты счастлива? – спросил Лайам, и Саша улыбнулась.

– Если тебя интересует, есть ли у меня кто-то, то ответ отрицательный. Чтобы прийти в себя, мне потребовалось время. Когда ты уехал из Парижа, я была очень несчастна. – Особенно ей было тяжело терять любимого мужчину во второй раз – после утраты Артура. – Я справилась. Ты помнишь, Лайам, с самого начала я сомневалась, что у нас что-нибудь получится. Что ж, я убедилась в своей правоте.

– Если бы я не разошелся тогда, не полез бы в бутылку, все бы у нас получилось, – признался Лайам.

– Да нет, Лайам, может, ты как раз и был тогда прав. С моей стороны это тоже был не лучший поступок – оставлять тебя дома и держать взаперти, будто втайне от всех. Но я тогда не знала, что мне делать.

– Да и я тоже. Сейчас мне вообще это все кажется ерундой, а тогда почему-то имело большое значение.

– И для меня тоже. Я рада, что Ксавье нас помирил.

– Он у тебя замечательный, Саша.

– Я знаю. Я очень счастливая мать. – Тут она посмотрела на часы. До прихода Филипа остается десять минут, а она еще не готова. – Прости меня, ради бога, но мне пора бежать. Через десять минут за мной должны заехать.

– Знаешь, мне почему-то кажется, что у тебя не деловая встреча, а свидание. – Он почти угадал. Это было нечто среднее между тем и другим, но Лайама это уже не касается.

– Это у тебя навязчивая идея, – рассмеялась она. – Иди что-нибудь напиши. У тебя получится. Завтра увидимся.

– Приятного вечера.

В Сашиной душе что-то дрогнуло, но теперь она уже вполне владела собой. Время сделало свое дело – она выздоровела.

– Спасибо, Лайам, пока!

Следующие несколько минут она судорожно собиралась, всячески отгоняя мысли о Лайаме. К тому моменту, как снизу позвонил Филип, она уже была готова. К Сашиному удивлению, они провели чудесный вечер. Все было соблюдено – комплименты, ухаживание, интересный умный разговор. Филип оказался симпатичным человеком и приятным собеседником. У него за спиной была интересная карьера, к тому же он много путешествовал и имел друзей по всему свету. Он играл в теннис и гольф, читал запоем, всерьез интересовался искусством и был искренне привязан к своим детям и внукам. Сашино сердце было спокойно, но она с большим удовольствием провела с ним вечер. Саша неожиданно обнаружила, что спокойное общение без шквала эмоций и страстей нравится ей куда больше. С Филипом ей было легко, она оставалась в согласии с собой. И вопрос о том, удастся ли ему что-нибудь продать, ее даже не волновал.

Поужинали они в клубе «У Марка», а потом он повез ее в «Аннабель». А после двенадцати ночи, как и полагается в приличном обществе, она уже была в отеле. Назавтра Филип должен был лететь в Голландию, смотреть заказанную яхту, а по возвращении в Париж обещал позвонить. Общество такого умного и приятного человека было для Саши подлинным наслаждением. Никакого возбуждения и муки, которые она испытывала с Лайамом, тут не было и в помине.

Она хорошо выспалась, на другой день повидалась с одним художником, побывала в двух галереях и прошлась по магазинам. В отель вернулась как раз вовремя, чтобы успеть переодеться и привести себя в порядок перед встречей с Ксавье и Лайамом. У Саши было такое чувство, словно она выходит в свет с двумя сыновьями. Она усмехнулась при мысли об этом. Как она и опасалась, выбранный Лайамом паб оказался заполнен до отказа. Шум стоял такой, что они с трудом слышали друг друга. За столом приходилось буквально перекрикиваться. Поужинав, они переместились в бар, где Ксавье принялся напропалую флиртовать с девицами, в то время как Лайам пытался поддерживать с Сашей интеллектуальную беседу. Она не могла дождаться, когда этот вечер закончится, а он все продолжался и продолжался. Было странно находиться там вместе с Лайамом. Вокруг них вились женщины, откровенно вешаясь ему на шею, и всем им было по двадцать с небольшим лет. Саша смотрела на него и на стайку его воздыхательниц и все больше убеждалась, что ей тут не место. Минут через десять она объявила, что у нее раскалывается голова. И оставила мужчин продолжать веселиться и пьянствовать. На момент ее ухода ни один из них не был пьян, но Саша не сомневалась, что еще немного, и градус будет набран. Насколько разительно этот вечер отличался от вчерашнего, проведенного в обществе Филипа! Вчера все было исключительно корректно и достойно, сегодня же она окунулась в сплошной гвалт, хаос и буйство. По дороге в отель Саша вдруг поняла, что никогда еще не чувствовала себя такой старой и нелепой. Она не понимала, почему, но при виде Лайама впадала в тоску. Это была расплата за глупость, за то, что она с ним связалась. Теперь всякий раз, встречая его, она будет мучиться воспоминаниями о том, что между ними было и чем это все закончилось. Лайам – не ее мужчина. Никогда бы она не смогла переделать его, и многие годы были бы растрачены понапрасну. А там не за горами снова одиночество и старость.