Познакомились мы, когда Нина как подруга одноклассница привела Гурову, зная, что мы будем с ней делать, в засаду к Сардине домой. Но увы, сама Нина не была столь же очаровательна и акселератична, как рдевшая от возбуждения, сисястая Гурова. Она, видимо, сразу запала на меня и нашу дурную компанию, но ответного интереса, естественно, не вызвала. По моему совету она набрала музыки и начала активно слушать Нину Хаген, пытаясь привить себе её имя, Нина Гадина, и слегка панковать. А ещё Нина с подругами взяли привычку сидеть перед моей парадной на скамеечке и поджидать меня, возвращающегося откуда-нибудь вечером.

Правильно прочувствовав вектор общего интереса, Нинэль обнаружила дома медицинскую энциклопедию и, ознакомившись с её содержимым, составила список из пятисот препаратов, которые её интересовали. Поскольку мама давно закрыла от неё аптечку и дверь в свою комнату, Нина обошла всех знакомых подруг и, сверяясь со списком, выгребла всё, что хоть как-то походило на психоактивность. Большей частью полученного стафа были феназепам и демидрол, гораздо меньшей – барбитураты типа реладорма и радедорма, и как корона во главе коллекции красовалась банка солутана —

Нинин билет попробовать «белое», конфискованный во имя этой цели у её соседки, Светки Лулу.

Сексоголичка Света не хотела отдавать мамин солутан. Но когда узнала для кого, выдвинула непременное требование, что она будет присутствовать и смотреть, как мы ширяемся. Отдавать банку Нина ни в какую не соглашалась, потому что пообещала Светке, и заманивала к себе домой утром, где можно будет всё сварить на кухне, пока мама на работе. Долго уговаривать меня тогда на это было не надо, все причиндалы были в доступе.

* * *

Вся извиваясь, Света уверяла, что ей просто интересно, она ни в чём не помешает, и что наоборот, если в чём-то понадобится её помощь, я смогу на неё всецело рассчитывать. Я сразу вспомнил, как в прошлом году, летней ночью, после торговли в Садике мы сидели на спортивной площадке у теннисных столов. С Ниной, Светой, Беккером и ещё какой-то компанией ровесников и малолеток. На мне были спортивные тренировочные штаны, и мы со Светой сидели рядом. Она вся аж тряслась и рассказывала какие-то охуенные истории про то, как лучше брить киску:

– Когда сбриваешь только с боков, это называется «блядская дорожка», но лучше брить совсем, я каждый день брею, когда в ванной моюсь. Недавно у меня парень был, так он увидел, что у меня побрита, и ушёл. А по-моему, когда побрита, гораздо лучше и удобнее. – Тогда этот дискурс ещё только формировался, и ещё не повально все девушки брили свои бородки.

А потом Света как-то стихла и так ловко свернулась у меня под боком, что незаметно легла головой на колени, а потом медленно начала сползать к хую, который стал откликаться на её провокации через треники. Ребята играли в теннис, Нина покосилась, но потом заболталась в общем шуме и в ночном полумраке. Как только Нина отошла, Света, делая вид, что спит, всё откровеннее тыкалась носом мне в мудя и стала пытаться его укусить. Я возбудился и, прикрывая её плечи курточкой, говорил всем, чтобы её не будили. Нина, поняв, что что-то происходит, заговорщицки утащила Беккера и других в ночной магазин, мы остались их подождать. Не успели они раствориться в ночи, как Света подняла голову и спросила:

– Ушли?

– Да, – ответил я и приспустил тренировочные штаны, она обеими руками жадно схватила хуй и всосала его, на сколько могла, мыча от удовольствия. Он стоял во всю мощь, на тот момент я ещё не встречал настолько исступлённо голодных сучек, столь горячо мотивированных на мой член, Света была настоящее животное.

– Какой большой, кончи мне в рот поскорее, а то они скоро вернутся. Ммм… – и Света начала делать полупрофессиональные попытки заглотить хуй целиком в глотку, потряхивая головой, облизывая его во всю длину специально так, чтобы я видел, и заглядывая в глаза. Часть спермы ей сразу проглотить не удалось, и она слизывала её с рук, штанов и лобка как собака.

Потом, когда подросла, она стала подрабатывать стриптизёршей в «Хали Гали» у Романа Трахтенберга, который работал у нас на районе, и даже выступала в «Порно Театре» Елены Смирновой как солистка пары номеров.

* * *

Утром я пришёл к Нине варить и обнаружил там томящуюся Свету Лулу.

– Зачем тут Света? – для виду спросил я, чтобы Света напряглась и не мешала.

– Ну, она посмотреть хочет, она ширяться не будет, просто мне так спокойнее будет.

– Ну, хорошо. Только, Света, веди себя хорошо! Не мешай!

– Да-да, конечно, – затрясла чахлыми блондинистыми кудряшками Света, нарядившаяся в голубенькое дурацкое платьице, оголяющее коленки, и периодически сосущая палец, откровенно смотря прямо в глаза.

У девчонок явно был план обсадить меня «белым» и оттрахать. Поэтому, пока я варил, объяснил Нине:

– Понимаешь, между нами дружба, и секс скорее всего её разрушит, потому что вряд ли мне понравится, так как сексуально ты меня не привлекаешь. Но как с человеком мне с тобой интересно.

Лулу глупо улыбалась и смотрела на часы с кукушкой, пока я всё это объяснял Нине. А потом врезала свои пять копеек.

– Я тут на днях шла, в маечке такая, ну и за мной мужик увязался. Ходит и ходит, ну, я ему говорю: «Ты что, на жопу мою пялишься? Подрочить хочешь?» Он мне: «Ну да». Пошли с ним на чердак, я ему пизду показала и сиськи, говорю: «Ну, дрочи». А у него не стоит.

– Ну, может переволновался, бывает такое.

– Ой, ну что ты, это я тебе такое прощу, а ему за что? Какой-то мужик, извращенец, страшный к тому же. Ну я и ушла, а его оставила без штанов на этом чердаке. Может, хоть так у него встанет.

– Он хоть симпатичный был? – спросила шокированная Нина.

– Не, страшный, лет пятьдесят, прыщавый весь.

– А если бы он тебя изнасиловал? Ты что, дура?

– Да кого он изнасилует? Он задрот!

Честно говоря, они мне обе не нравились, просто в Свете было что-то, что называется, «по пачке хуёв в каждом глазу» и полезно в сексе, но в душе оставляет после себя выжженную землю.

За этими разговорами сварили. Пока ставил Нину, внезапно пришёл Беккер, который позвонил мне, бабка ему сказала, что я ушёл после того, как созвонился с Ниной. Дима стал беззастенчиво падать на хвост, не гнушаясь даже шантажом. Ему сначала просто не открыли дверь, и он начал в неё барабанить:

– Вмажьте меня десяточкой! А то я сейчас соседям начну звонить и скажу им, что тут наркотики варят.

Девчонки испугались, пришлось впустить.

Пока Беккер делил с Ниной остатки раствора, Света очень хотела посмотреть, как ширяются, и особенно, как ширяюсь я, о чём мы отдельно договорились. И я, как знак особого к ней доверия, предложил ей помочь мне подержать и убрать ремешок, пока я буду колоться, наедине, у Нины в комнате. Света попросила Нину нас не беспокоить и локализовать Беккера на кухне.

– Чтобы нормально приходнуться!