— Бездна… — прошептал я, но тут же понял, что ошибаюсь. — Нет, Люций! Вот кто Истинный Враг!

Торфу переметнулся и завис возле Нге Н’куллина так, чтобы видеть мое лицо. Из Кос Жнеца вырвалась черная струйка дыма, оформившаяся в знак вопроса.

— Объясни, о чем ты говоришь, инициал Спящих, — потребовал великан.

— Люций — один из четырех великих князей Преисподней. Но это только одна его ипостась. Он же был Дестуром, верховным жрецом Бездны здесь, в Дисгардиуме, и он же является воплощением зла в мире, в котором я родился. — И пояснил для Гроэля: — Я неумирающий. Люди моего мира посещают… посещали Дисгардиум, воплощая себя в новом теле…

— Теперь понятно, нок-нок… — перебил Гроэль. — А то бывало, что мои жертвы вдруг исчезали или как-то снимали с себя мою метку… Наверное, то были такие же, как ты, неумирающие.

— Так вот, — продолжил я, — о Жатве душ я уже слышал от самого Дестура! Он говорил, что была бы у него возможность, он бы провел ее на Земле — так мы называем наш мир. Получается, теперь, лишившись аватара в Дисгардиуме, он будет прорываться сюда Люцием. Вот почему Бездна объявила финальные Демонические игры, выиграв которые, демоны получат доступ в Дисгардиум! Хуже того, она наверняка сделает так, чтобы смертные проиграли. И тогда… — Я запнулся, пытаясь сформулировать мысль.

— Люций усилится, — прогрохотал Нге Н’куллин. — Это неизбежно, как неизбежна Последняя битва. И если он на самом деле Истинный Враг, то нужно остановить его раньше. До того, как он поглотит Бездну и присвоит ее возможности. А он так и сделает.

— Почему ты так думаешь? — сварливо поинтересовался Торфу. — Насколько я знаю, великие князья Преисподней, пусть и усиленные и извращенные Хаосом, всего лишь Старые боги. Такие же, как я или Морена со Жнецом. Бездна же обладает могуществом всех Новых богов, вместе взятых.

— Потому что Люций хитер и коварен, — сказал я. — Потому что его цель куда больше, чем понятное желание Бездны править миром, купаясь во всеобщем поклонении. Для него Дисгардиум и мой мир — очередные ягодки, которые нужно сорвать и поглотить, проведя Жатву душ.

— А если не останется смертных, мы все обречены, — выдав облачко дыма, сказал Гроэль. — Сгинут все.

Нге Н’куллин оскалился, издал грохот, который можно было принять за смешок:

— Впервые мы с тобой в одной лодке, Древний. Если бы мои создатели услышали о таком, они бы подумали, что сошли с ума. Волк объединяется с овцами, чтобы не сгинуть вместе с ними.

— Твои создатели были очень умными, — пробулькал Гроэль, — намного умнее, чем нынешние разумные. Но трусливыми. Они ушли, вместо того чтобы принять новый вызов и бороться. Ты же помнишь, как Ушедшие шарахались отовсюду, где появлялся я. Им и в голову не приходило, что можно найти меня и запереть, как это сделали смертные при помощи Новых богов. Поэтому не удивляйся. Скиф не обычный разумный. Он отмечен Хаосом и является тем, кто вернул Спящих. Поэтому я поставил на него.

— Но это не отменяет твоей сущности, — возразил Нге Н’куллин. — Одолеем мы врага или нет, ты продолжишь насылать кошмары и поглощать смертных.

— Ты верно заметил, что я как волк, убивающих больных и слабых, — истекая дымом, произнес Гроэль. — Отмеченные мною теряют от ужаса волю и предпочитают умереть, а не продолжать жить в кошмаре. Это слабые, от которых я освобождаю общество смертных. Сильные и смелые находят способ не подчиниться мне и продолжают жить.

— Первые люди и эльфы… — возразил великан. — Ты их почти уничтожил.

— Признаюсь, тогда я немного погорячился. Я был молод и не осознавал, что, если уничтожу всех, останусь без корма. К тому же выжившие дали намного более устойчивое потомство.

— Да уж… — завистливо протянул Торфу. — Мне бы твои возможности, Древний…

— Никогда такого не случится, — ответил Гроэль. — Ты был создан мирозданием, потому что те первые разумные, призвавшие тебя к жизни, боялись болота, а потому выдумали тебя, надеясь, что ты их пощадишь и не затянешь в трясину. Я же, как и все Древние, появился вместе с самим Дисгардиумом и обрел разум, когда поглотил первого смертного.

Глянув на часы, я ахнул: прошло почти два часа. Наша вроде бы короткая беседа продлилась столько, потому что боги много думали, размеренно говорили, да и вообще не считались со временем. Для них прошел лишь миг.

Заметив, как я озабоченно поглядываю на Тиссу, Нге Н’куллин протянул мне каменное колечко:

— Я исцелю всех зверушек, Скиф, и буду готов явиться вместе с ними на Последнюю битву. Призови меня, когда придет время. Но помни, что это возможно лишь единожды.

Кольцо призыва Смотрителя

Привязано к душе Скифа.

Уникальный предмет.

При активации: призывает Нге Н’куллина, после чего разрушается.

Шанс потерять после смерти снижен на 100%.

Прочность: неразрушим.

Надев кольцо, я поблагодарил Смотрителя. Тридцать три зверобога вряд ли помогут против Глашатаев или самой Бездны, но станут грозной силой против армии ее последователей.

— Время придет, когда я пробьюсь на Меаз и поставлю там храм Спящим, — сказал я. — До этого мне с моими друзьями нужно проделать еще долгий путь. Скажи, не встречался ли тебе Рой? Мне он нужен, чтобы воскресить погибшего друга, который знает секрет строительства Святилища Ушедших.

— А… Ты надеешься, что Святилище позволит тебе связаться с Теми, Кто Ушел?

— Да. Но, может быть, ты знаешь иной путь к ним? Может быть, есть какой-то способ попасть на Меаз?

— Меаз мне недоступен, да и то, что Те, Кто Ушел, именно там, всего лишь твой домысел. Что касается Роя, то его представителей