не хотел. А может, не пожелал перетягивать на себя внимание, чтобы они оба сейчас сосредоточились на Жене.

– Ты как-то связана с тем, что происходит с семьей Люды? – спросил брат.

– То, что я не помню, кто это, может считаться ответом?

– Это девушка, которая пыталась меня шантажировать!

– А, Иришкины детишки, – усмехнулась Женя. – А что с ними происходит? И просто для справки: если бы я могла что-то с ними сделать, я бы сделала это сразу.

– У них начались проблемы…

– Да, с преступниками такое бывает.

– Я не говорю, что они невинные зайки, – нахмурился Костя. – Но они ведь отказались от шантажа, все! Зачем им жизнь поганить?

– Не знаю и знать не желаю. Константин, ты вообще в себе? С чего ты взял, что я буду гоняться за какими-то бабищами и всеми силами им пакостить? Я даже не знала, что с ними происходит! Но рискну предположить, что ты был не единственным, с кем они решили вот так позаигрывать. Ты им ничего сделать не смог, а кто-то другой смог, конец истории.

Женя не спешила расслабляться, даже когда стало ясно, что обвинений в изнасиловании не будет. Она опасалась, что Ирина может проявить себя перед отчетным концертом, это принесло бы ей куда больше внимания. А оказалось вот как…

– Это точно не ты? – допытывался Костя. – Там какое-то непонятное преследование…

– А какое непонятное преследование я могла организовать?

– Да какое угодно, неясно ведь, кто рядом с тобой и какие возможности у них! – подключился Валера. – Что это за бугай, с которым ты прямо на улице воркуешь?

Ситуация становилась все более бредовой. Женя не рассказывала им о своем общении с Сергеем, но и ничего не скрывала. Да, она этого человека на концерт приводила! Если бы Костя озадачился, мог бы увидеть. А если бы озадачился Валера, ей бы вообще не пришлось искать себе компанию на тот вечер.

Женя понимала, что в их любопытстве нет ничего страшного и подозрения и ревность обоснованны. Костя так и вовсе сейчас будет на любого постороннего коситься, обдумывая, не этот ли человек избавился от шантажисток.

Вот только принять это она была не готова.

– Он мой друг, – пояснила она. – Познакомлю вас при случае.

– Не надо нас знакомить, лучше сама прекрати тратить время на таких бандитов!

– Он не бандит.

– Я в кои-то веки с ним согласен, – сказал Костя. – Ну, не про бандита, а про общение… Сейчас лучше не общаться с кем попало.

– Сказал тот, кто недавно ошивался рядом с Серебряковым.

– Да он просто поздороваться подошел!

– Он преступник.

– Да какой он преступник, ты что? – рассмеялся Костя. – Безобидный петушара, такие преступниками не бывают, не серьезными так точно. Я не отрицаю, что он мерзкий, но избавиться от него очень просто. А вот тот, с кем встречаешься ты… Откуда он вообще взялся?

– Жизнь мне спас.

Она понимала, как невероятно прозвучит правда, у Жени просто не было настроения лгать. Как и следовало ожидать, брат ей не поверил.

– То есть ты решила прикалываться, а не говорить нормально? Женька, ну что ты как маленькая! Слушай, все на стрессе, непонятно откуда подвох ждать… Давай, может, ты не будешь с этим своим гоблином дружить, пока проект не закончится?

– Ты сейчас серьезно? – поразилась Женя.

– Ну а что такого?

– Ты пытаешься манипулировать моей жизнью, вообще-то.

– Твоя жизнь от этого не пострадает, – отмахнулся Костя. – Это не так уж важно, подождет. Если он и правда нормальный чувак, сам все поймет. А проект – это шанс один на миллион, мы не можем потерять его!

– Мы или ты?

– Так уж получилось, что только у меня в жизни сейчас происходит что-то важное. Я разве должен стесняться?

Он вел себя как типичный упрямый подросток, Женя осознавала это. Уверенный в себе до наглости – но только на поверхности, внутри скрывающий комплексы. Обычно она все понимала и старалась не давить на него, да и уступать ей было несложно. А сегодня на смирение и компромиссы попросту не осталось сил.

Женя развернулась и ушла. Костя и Валера, не ожидавшие ничего подобного, и не сообразили даже, что происходит. Обычно она вела разговоры, она следила за тем, чтобы все высказались и помирились. Ее собеседники просто не знали, что бывает и по-другому. А когда до них дошло, что только что случилось, было уже поздно.

Звонить Костя начал почти сразу, еще до того, как она покинула дом. Женя не ответила, просто отправила сообщение: «Ужин в холодильнике, вернусь завтра, оба задолбали». Она не была уверена, что урок будет усвоен, однако другого способа преподать его не придумала.

Лишь покинув дом, Женя поняла, что урок будет непростым не только для Кости с Валерой, но и для нее. Погода не баловала: быстро темнело, к вечеру похолодало, накрапывал мелкий колючий дождь. А она еще и зонтик в спешке не взяла, приходилось рассчитывать только на капюшон куртки. Вернуться в тепло было так просто, так соблазнительно… и все равно невозможно.

Сначала Женя просто двигалась – через дворы, сумрачные до включения фонарей. Она даже не бралась сказать, от кого бежит: от брата или от себя. Воспоминания вились вокруг нее, покусывали, как разозленные дворняги.

День, когда она забрала документы из университета, – солнечный, ясный. Сочувствующий взгляд ее научного руководителя. Робкое предложение взять академический отпуск. Ее решительный отказ. Она тогда еще надеялась вернуться, но в глубине души уже знала, что не получится.

День, когда она уволилась с подработки – интересной, несложной, обеспечивающей ее деньгами. Но тех денег было достаточно для студентки со стипендией… и с живой матерью. Для новоиспеченной главы семьи этого оказалось маловато. Навык отодвигать свои интересы на второй план пришел трудно.

День, когда она рассталась с человеком, которого видела частью своего будущего. Он все знал, но не все готов был принять. Он отпустил.

Она перекроила всю свою жизнь – а это восприняли как должное. Вроде как перекроила один раз – сделаешь это еще раз, не развалишься. Чем больше жертв, тем меньше они ценятся, количество сбивает цену. Может, в других обстоятельствах она и сама не спешила бы сближаться с Сергеем – когда им противостоит Серебряков, способный подослать кого угодно. Но то, что для Кости стало нормой диктовать ей какие-то условия, беспокоило Женю куда больше.

Она ведь даже не могла напомнить ему обо всем, что уже сделала! В ответ она получила бы вполне предсказуемое:

– Ну а кто тебя просил это делать?

Кто тебя просил?

Действительно, кто?..

Никто не благодарит за добровольные жертвы, даже если они были