вынужденными. Всегда остается эта удобная подушка безопасности: ты сама виновата, никто тебя не заставлял, не просил даже, вот и разбирайся с последствиями и не строй из себя героиню!

Чтобы сохранить хоть какую-то гордость, возвращаться обратно было нельзя, раз уж сказала до завтра не ждать. Ехать к приятельницам не хотелось, тогда все общие знакомые узнали бы, что произошло, причем самую увлекательную и скандальную версию правды, которая не имела бы к истине никакого отношения. Был еще вариант с отелем, но от перспективы остаться одной становилось холоднее.

Вот тогда она и набрала номер, который не следовало бы набирать. Потому что она по-прежнему очень мало знала о Сергее: может, у него там жена и трое детей на диване сидят, телевизор вместе смотрят! Но ведь тогда он не пришел бы на концерт, не так ли? Женя решила, что он не ответит, если не сможет, он уже достаточно взрослый, чтобы разобраться в своих приоритетах.

Он все-таки ответил, причем сразу. Выслушал ее сбивчивые, перекрытые нервным хихиканьем объяснения. Женя и сама понимала, в каком глупом положении она оказалась… Но он смеяться не стал.

– Диктуй адрес, я за тобой приеду, – велел Сергей.

– А я не знаю адрес, – растерялась Женя. – Я в каком-то колодце…

– Каком еще колодце?

– Ну не в том, в который плевать нельзя! Во дворе-колодце, я просто брела… куда-то.

– В этот двор тоже плевать не надо, – рассудил Сергей. – Покрутись еще немного, пока не найдешь табличку с циферками и буковками. Это, скорее всего, будет название улицы и номер дома.

– Гад ты все-таки… Сейчас!

Женя и сама не понимала до конца, каким чудом ей удалось найти адрес. Отвлекали звонки брата, которые она сбрасывала, но все же отправила еще одно сообщение о том, что она в порядке. Пугать Костю слишком сильно не хотелось, есть то, что против близких просто не используют.

Когда приехал Сергей, город закутался в золотистую дымку фонарей, а дворы были полны идущими домой людьми. Женя поспешила укрыться в теплом салоне, потирая озябшие руки. Когда она звонила Сергею, она еще стеснялась и сомневалась, однако за время ожидания она так замерзла, что было уже не до размышлений о том, правильно ли она поступает.

Она была уверена, что это простая дружеская встреча. Сергей придерживался того же мнения. Он признал, что в его распоряжении трехкомнатная квартира и никто никому мешать не будет. Женя с этим согласилась – как солидный, взрослый человек.

А когда они оказались в темной прихожей, девушка сама прильнула к своему спутнику, сама поцеловала его – губы наконец согрелись. Сергей в первые секунды ошалел от такой смены настроения, но сориентировался быстро. Больше всего Женя боялась, что он начнет все обсуждать с ней и десять раз уточнять, готова она или нет, уверена ли… Однако он так ничего и не сказал.

Женя не думала о том, что делает, только так сейчас можно было выпустить на свободу страх, усталость и горечь. Не вспоминать о том, что кто-то распоряжается ее жизнью, а делать все что угодно. Позволять себе нечто новое. Никем не одобренное – и вообще не одобряемое. Безрассудное.

Свободное.

24. Пять минут

Ночью Костя почти не спал, все прислушивался – не щелкнет ли в прихожей замок, не зазвучат ли в коридоре шаги. Он надеялся, что Женя одумается… Это ведь странно – вот так оставаться непонятно где всю ночь! Костя даже предлагал Валере поискать ее, но тот наотрез отказался.

– Так мы только поощрим ее капризы, – авторитетно заявил этот пельмень. – Она взрослая девочка и должна понять, что нельзя творить такие глупости, чтобы привлечь внимание!

Костя не настаивал, он не был уверен, что не придушит Валеру в процессе поисков. Но с Валерой все ясно, его можно просто вычеркнуть из жизни, смести, как пыль под ковер, и сделать вид, что ничего не было. А вот как выруливать из этой ссоры с Женей – непонятно.

Он не ожидал, что она отреагирует так бурно. Костя допускал, что перегнул палку, выплеснул на сестру раздражение, которое появилось не из-за нее. Но и Женя хороша! Она сорвалась почти сразу, как будто хотела сорваться. Да еще не дала ему договорить, просто выбежала из квартиры, и все… Может ли это означать, что она виновата? Вот только в чем? В неприятностях, которые обрушились на семью Люды, – или в связи с преступником?

Утром она тоже не появилась. Костя попробовал связаться с ней, но тщетно, на сей раз телефон и вовсе был отключен. Хотелось искать или сразу пойти в полицию, однако Костя прекрасно понимал, что это приведет лишь к новым неприятностям. Никто не воспримет всерьез заявление о пропаже молодой женщины, которая один раз ночевала не дома. Зато Женя рискует получить по шее от службы опеки, если выяснится, что она оставила несовершеннолетнего брата одного.

Косте пришлось придерживаться привычного ритма. Он сам приготовил себе завтрак, чуть не опоздал в школу, с видом мученика отсидел пять уроков, а потом рванул на репетицию. Жене он больше не звонил, решил тоже быть гордым.

В павильоне стало чуть легче. Там напряженная, но по-своему веселая суета никогда не прекращалась. С одной стороны звучала музыка, с другой – ругань режиссера со своими помощниками. Спешили куда-то администраторы, прохаживались в окружении верной свиты наставники, гримеры никак не могли найти свои чемоданчики.

И на фоне этой почти карнавальной суеты совсем уж чужеродно смотрелись два ребенка, растерянно оглядывающиеся по сторонам. Они держались за руки и были очень похожи: оба светловолосые, зеленоглазые ангелочки, хоть сейчас фотографируй – и на открытку. Мальчик был чуть постарше, лет семи, девочка – лет пяти в лучшем случае. Мальчик старался храбриться, чтобы показать сестре: все под контролем, – однако чувствовалось, что и ему не по себе. Девочка же, ничего не стесняясь, начинала хныкать.

На них не обращали внимания. В павильоне и не такое видели, сюда многие конкурсанты приезжали с родственниками. У каждого на репетиции было свое дело, никто не собирался тратить драгоценное время, выясняя, откуда взялись маленькие дети и где они должны быть.

У Кости тоже этого времени не осталось, приближался черед его выхода на сцену. И все же было в двух перепуганных малышах нечто такое, что не позволило ему пройти мимо. Он и сам толком не понимал, что именно, потому что обычно он не обращал на таких малявок никакого внимания и умиления при виде их не испытывал. А тут почему-то оказалось по-другому…

Он остановился перед