– Вернемся, напиши рапорт на отпуск, – отозвался я.

– Если бы все так просто было, – сказала она, а потом добавила, указав кивком головы на тающую вдалеке горку желе: – На шум пришло.

– Наверное, – согласился я и повернулся в сторону боевой машины пехоты.

Осторожно ступая восемью лапами по насту, ковыляла Луника. Паучиху трясло как в лихорадке, и слова ее путались.

– Плохо. Очень плохо, – стонала она своим нечеловеческим скрипучим голосом. – Мало силы. Мир пуст. Голодно.

– Помоги связать Малокровку. Потом что-нибудь придумаем.

Паучиха подхватила девушку и стала крутить четырьмя лапами, обматывая тонкой, но прочной нитью, пока не упаковала в кокон, как в спальный мешок. Одна голова торчит. Только тогда я опустился на колени в снег, стал слушать внутренние ощущения и думать.

Энергопоток был действительно мал. Он едва мог заполнять фантомные накопители, что приводило к их крайне медленной перезарядке. Чем это грозило? Боевой маг становился одноразовой вещью. Единожды выплеснув всю свою силу, он долго не мог восполнить запас. Нечисть, бравшая энергию для своего существования из магополя, оказывалась на грани истощения и голодной смерти. Причем быстрой смерти. Этим, видимо, и вызван срыв вампирши. Проблему нужно срочно решать.

Маг может создавать вокруг себя магополе для поддержания колдовских существ, это одно из основных умений каждого мага. Но в обычной жизни это почти не нужно. Не думал, что пригодится вообще.

Я стал прикидывать в уме баланс энергопотока. Четыре мага, из них два сильных, то есть я и Ангелина Фотиди, и два не очень сильных в лице Александры Белкиной и Владимира Сорокина. Нужно поддержать несколько духов и нежить. Это демон-паук Луника, вампирша Светлана, русалка Оксана, берегиня Береста, древний полоз, лесавка Ольха и домовой. К тому же нужно поддерживать баланс накопителей в плюсовую сторону, в сторону наполнения.

Что в итоге можно сделать? Полоза отправляем в спячку до лучших времен. Вампиршу, деда Семена и русалку-утопленницу возьму на себя, остальные с ними не сладят, лесавку тоже, иначе она обидится. Ангелине отдам Лунику. Александра останется в резерве. Берегиню прикрепим к стажеру в виде личной медсестры. Да, так и поступим.

Я встал со снега и со вздохом модифицировал свое биополе, протянув нити силы к намеченным созданиям.

Сразу раздался тихий плач.

– Что рыдаем? – спросил я у Светы, наклонившись к кокону. Одновременно пытался вспомнить, сколько пуль я в нее всадил, и определить, насколько это больно может быть для нежити.

– Простите меня, пожалуйста, – захлебываясь слезами, бормотала вампирша.

– Коньяком отработаешь по возвращении, – улыбнулся я, – а сейчас забудем.

– Я не могу-у-у. Я чудо-о-ови-и-ище-э-э, – с новой силой зарыдала Света.

– Все мы чудовища. Если ты не знала, то батальон поддержки наших коллег «Трассеров» имеет дополнительную задачу в случае необходимости ликвидировать нас. Понимаешь? Десять магов и мотострелковый батальон. Мы все для них чудовища. Мы с тобой одной крови, ты и я. Да и местных монстров, как видишь, тоже хватает.

Света плакать не перестала, но прощения больше не просила. Зато вылезла из машины Оксана, обожравшаяся райских яблок. Она плашмя рухнула в ровную скатерть сугроба и так лежала лицом вниз, словно выпавший из окна труп. Дурдом.

Ангелина с полуслова приняла мою концепцию и поделилась энергией с Луникой. Береста подлечивала Сорокина с усердием дорвавшегося до работы трудоголика.

Я поплотнее закутался в бушлат, который выхватил из внедорожника, и обошел по кругу нашу небольшую колонну. Уже обогнув БМП, я не смог сдержать эмоций:

– Твою же мать!

– Что не так?! – подскочила Ангелина, готовая проинспектировать обитель демоницы на предмет человеческих останков, мало ли какие обычаи у добрых духов индейцев майя. Они славились своими кровавыми ритуалами.

– Ничего-о не понимаю, – пробурчал я, указав пальцем на три укутанных в черные балахоны тела, выпавшие в полукоматозном состоянии из десантного люка БМП.

– Ночницы? Откуда они тут?! – воскликнула изумленная Ангелина, погасив заклинания.

– Мне было сказ-з-зано их спеленать для опытов, – подала голос паучиха, – отпус-с-скать приказа не было.

– И? – коротко спросил я, растирая ладонью замерзшее лицо.

– Я думала, про них забыли, – продолжила Луника, мелко трясясь, – я их хотела поглотить.

Я непонимающе смотрел на духов, соображая, как их пропустили вместе с нами контрабандой. Ведь там стояли древние боги, которые внимательно следили за процессом перехода. Тройку даже почти невидимых существ они не могли не почуять, разве что пометили как сухой паек для Луники. Рядом вдруг взорвалась смехом моя помощница.

– У меня нервный тик будет из-за всей этой хрени, – произнес я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ну так давайте и назовем этот мир по праву первооткрывателей Нервный Тик, – высказалась моя помощница, сложив руки на груди.

– Что? – спросил я, обернувшись к ней с глупым выражением лица.

– Ну или просто Тик, чем плохое название?

Я пожал плечами и велел Лунике:

– Развяжи их. Потом разберемся с ними.

Луника не шелохнулась, но тонкая нить паутины, в которую были завернуты ночные кошмары старого славянского мира, быстро растаяла. Духи остались лежать без движения, отчего казалось, что передо мной трупы.

– Хватит притворяться, – пробурчал я.

Ночницы шевельнулись и подползли в тень от боевой машины пехоты.

– И что мне с ними делать? – задал я вопрос самому себе.

– Отдать мне, – тут же отозвалась Луника.

– Успеется. Подумаю малость, а потом решу.

– Не до них сейчас, – произнесла подошедшая Белкина.

Судя по уверенным шагам Всевидящей, ничто не мешало ей сканировать пространство.

– Что произошло?

Белкина вместо ответа протянула мне обычную пластиковую флягу. Из-под горлышка вспученной емкости сочилась струйка воды.

– Чары богов слабеют.

– Вот черт! – ругнулся я. – Все?

– Да.

– Почему? Чувствуешь?

– Богов нет, и чары тают.

– Значит, мы сейчас беспризорные, – прошептал я себе под нос. – Никто не будет приставать со своим правом выбора и иллюзией свободы воли.

– Что? – не поняла Белкина.

– Свобода, говорю. Свобода.

Я смотрел вдаль и думал. Думал о том, какая может быть цена свободы у человека. Кто-то и так свободен – может быть, потому что никому не нужен и никогда не был нужен? Кто-то добывает себе свободу, скопив несметные богатства, – но свободен ли он от этих денег? А может, наоборот, он их раб? Кому-то хватает для свободы ножа в руке и бескрайнего леса впереди, где нет ни души. А кому-то нужно быть магом, но он не может остановиться, мучается, стараясь стать сильнее, чем кто-либо, чтобы никто не мешал, а в итоге остается один.