Я сообщил своим братьям, что я рассматриваю возможность остаться здесь насовсем. Они были рады за меня и заверили, что смогут вполне справиться без меня, и они давно поняли, что я нашел в Ирландии дело, которое меня увлекло. Они не понимали, насколько я увлечен.

И они не слышали о Ханне Харти.

Она помогала мне во всем: нашла дизайнера для оформления Центра здоровья имени Денни О’Нейла, поручила новоиспеченному зятю Финна создать живописный ландшафт, устраивала обеды, куда приглашала Сирена Брауна из банка с женой и адвоката Сина Кенни с женой, а потом и Мэгги Кернан с мужем, когда они нашли няньку для ребенка.

Время от времени она интересовалась доктором Дермотом, но он вечно был занят. А потом она перестала о нем вспоминать.

Как-то раз в столовой он сел за мой столик и пристал ко мне с вопросами о новом Центре. Он совершенно не изменился и был все такой же самонадеянный. Он слышал, что на открытие прибудет министр. Ему смешно это слышать. У них что, мало дел и много времени?

Я напомнил ему, что несколько раз предлагал ему занять здесь кабинет. Я думал, что, когда он оценит все возможности оборудования, он сможет в конце концов начать направлять людей на исследования, в которых они нуждаются. Но он не стал меня слушать.

Он вообще стал высмеивать необходимость создания Центра, сказав, что у него есть собственный отличный кабинет.

Я объяснил, что тогда предложу кабинеты другим врачам, на что он ответил, что желает мне взять побольше денег с бродяг и неудачников. Но, конечно, я думал не об этом. Центр здоровья имени Денни О’Нейла строится для того, чтобы люди были уверены, что получат достойное медицинское обслуживание. Не то что мой дедушка и его многочисленные братья и сестры, разбросанные по свету, которые не могли получить квалифицированную медицинскую помощь, когда начинали жизнь на новом месте.

Но только сейчас, когда он осознал, что настоящий живой министр, член правительства, приедет открывать Центр, доктор Дермот проявил какой-то интерес.

— Я полагаю, это место принесет вам кучу денег, Честер.

Разговор с ним стоил больших усилий. Мысль, что можно работать не ради прибыли, была выше его понимания. Ему были непонятны побудительные причины действий человека, вложившего в дело свои собственные деньги.

— Ну, вы знаете, как бывает в таких случаях, — пожал я плечами. Я научился подобным бессмысленным фразам, приехав сюда.

— Я совсем не знаю, как это бывает, я здесь все узнаю последним, — бросил доктор. — Один пациент сказал мне сегодня утром, что вы водите знакомство с мисс Харти, это для меня тоже новость.

— Я большой поклонник Ханны Харти, это правда, ваш пациент вас правильно информировал, — сказал я напыщенно.

— Что ж, до тех пор, пока это будет восхищение на расстоянии, нет причин для раздора.

Он всерьез предостерегал меня, заявляя о своих правах на женщину, которую он игнорировал и унижал. Я почувствовал, как во мне закипает гнев. Я прожил достаточно большую жизнь, чтобы научиться сдерживать свои чувства. Сейчас я не могу рисковать. Но я понял, что испытываю первобытную ярость, направленную против этого человека как против соперника.

Я видел слишком много раз, как в ярости люди совершали необдуманные поступки. Я не дам гневу вырваться.

— Мне пора, доктор Дермот, — сказал я слегка изменившимся голосом.

Он улыбнулся своей высокомерной улыбкой:

— Конечно, конечно. — Он приподнял свой стакан.

Я неуверенной походкой пересек площадь. Злотый шел со мной, чтобы составить мне компанию или, возможно, ободрить — не знаю.

Я никогда не испытывал к человеку подобной неприязни. Никогда. Однако это также означало, что я никогда не испытывал подобных сильных чувств и к женщине. Но я не имел представления, испытывает ли она что-либо хотя бы отдаленно похожее. Ханна спокойная, мягкая, с манерами леди, — может быть, она думает обо мне просто как о приятном знакомом.

Как же нелепо я, должно быть, выгляжу! Но я не знаю, нравлюсь ли я этой женщине хоть чуть-чуть.

Я вдруг осознал, что иду прямо через площадь к красивому, увитому плющом дому, где она жила в одиночестве. Еще ее бабушка и дедушка, должно быть, жили в этом доме, когда мой бедный дедушка собирал свой немудреный скарб и покидал жалкую лачугу, на месте которой будет стоять Центр здоровья имени Денни О’Нейла.

Она удивилась, увидев меня. Я никогда не заходил без предупреждения. Но она впустила меня и предложила бокал вина. Она выглядела скорее обрадованной, чем раздосадованной, и это было хорошим признаком.

— Меня интересует, Ханна… — начал я.

— Что же вас интересует? — Она склонила голову набок.

Я совершенно безнадежен как ухажер. Есть мужчины, которые хорошо знают, что нужно говорить в таких случаях, и легко находят нужные слова. Но Ханна, по-моему, не общалась с такими мужчинами, ей нравился этот отвратительный доктор. Я просто должен быть прямым и правдивым.

— Меня интересует, можете ли вы представить себе свое будущее с таким человеком, как я? — прямо спросил я.

— С таким человеком, как вы, Честер, или с вами? — передразнила она меня.

— Со мной, Ханна, — просто ответил я.

Она прошлась по своей элегантной гостиной.

— Я слишком стара для вас, — грустно сказала она.

— Вы старше меня всего на два с половиной года, — произнес я.

Она улыбнулась мне, как ребенку, сказавшему что-то необыкновенное.

— Да, но до того, как вы родились, я уже ковыляла здесь, познавая окружающий мир.

— Может быть, вы ждали, что я приду и присоединюсь к вам? — с надеждой спросил я.

— Что ж, если я вас ждала, Честер, то мне пришлось ждать очень долго, — сказала она.

И тут я понял, что все будет хорошо. И гнев на доктора Дермота прошел. На что мне злиться?

Если бы не он, я мог бы никогда не перейти улицу и не заговорить с Ханной напрямую, я мог бы упустить эту возможность, как и другие возможности, мимо которых я прошел.

— Мне придется переехать и жить в Америке? — спросила она.

— Нет, я бы предпочел жить здесь. Я хочу увидеть Центр достроенным и работающим, я хочу знать, будет ли когда-нибудь проложена дорога в обход Россмора и будет ли разрушен источник Святой Анны. Меня теперь очень притягивают эти места, и жить здесь вместе с вами — это… это будет пределом моих мечтаний.

Она выглядела очень довольной.

— Но я надеюсь, что ты съездишь познакомиться с моей семьей, — добавил я.

— Они придут в ужас, увидев меня, — сказала она, нервно теребя волосы.

— Они полюбят тебя, и мама будет очень довольна. Она говорила, что, может быть, здесь я найду девушку по душе, — успокоил я ее.