– Но почему?!

– Ты просто не знаешь всю эту ментовскую тягомотину. Не испытывала, по крайней мере.

– Зато я испытала самый настоящий ужас. – Тамара была готова разрыдаться. – И не хочу, чтобы он снова повторился!

– Том, он не повторится. Обещаю. Да, Круглый? Не повторится ведь? Или как? Не слышу ответа!!!

– Н-н… Не повтор-рится, – запинаясь, пообещал тот.

– Придумала, что с ними делать. Тамара, возьми на нижней полке стеллажа скотч и свяжи ему, – я кивнула на Костяна, – запястья. А ты вытяни руки, да поживее.

Видя, что Костян и не думает выполнять мой приказ, я встала напротив него и прицелилась ему прямо в лоб.

– Ты что, оглох?! Делай, что говорю!

Он нехотя вытянул руки.

– Так, молодец, – похвалила я его. – А теперь – стой смирно. Одно лишнее движение – и в твоем благородном лбу появится незапланированная природой дырка.

Костян повиновался, метнув на меня взгляд, полный ненависти и злобы. Когда Тамара крепко зафиксировала его запястья, я вновь скомандовала:

– А теперь медленно сядь на стул, она свяжет тебе щиколотки. Вот и умничка, ну что за пай-мальчик! Сразу бы так! – сказала я, когда он был стреножен.

– Тома, бери пистолет, не бойся и держи этого на прицеле.

Я передала ей оружие, достала из шкафа бельевую веревку и связала Костяна. Постаралась я на славу. Такие узлы развязать – еще постараться надо. Потом то же самое проделала с Круглым. Он все еще находился в «отключке».

– Тамар, что сейчас делает Альбина Семеновна?

– Мама сейчас спит.

Очень хорошо. Значит, ее инвалидное кресло свободно. Альбина Семеновна страдала артритом и не могла передвигаться самостоятельно.

– Слушай, накрой ее кресло целлофановой пленкой и кати сюда, иначе нам не избавиться от этих туш. Не на себе же их тащить! Да, и плед какой-нибудь прихвати.

Пока Тамара ходила за креслом, я успела снять банный халат и надеть футболку и джинсы. Потом заклеила бандитам рот скотчем: не ровен час – замычат или заорут. Я спустилась вниз и подогнала машину к торцу дома, чтобы не привлекать внимания жильцов. Теперь надо было усадить непрошеных гостей по очереди в кресло и доставить к машине. Тут, как назло, появилась соседка. Она вышла из подъезда, когда Тамара уже заворачивала за угол.

– Ой, Томочка, здравствуй, дорогая! Маму на прогулку везешь?

– Да, теть Лена. Только тише – мама задремала.

– Все, все, молчу, – почти шепотом ответила она.

Тамара благополучно довезла Костяна до машины. Вдвоем мы запихали его на заднее сиденье. Потом такую же процедуру проделали с Круглым.

Я поехала к Дачным, но не стала забираться слишком далеко. Нашла укромное местечко вдали от основной дороги. Дачники здесь ходят довольно часто, так что… Голодная смерть этим двоим не грозит. К тому же у обоих довольно внушительные габариты. В случае чего выручат собственные запасы.

Я выкинула Костяна и Круглого из машины на зеленую травку. Пусть полежат, подышат свежим воздухом. Сама повернула было к машине, но потом остановилась. Я открыла свою сумку и вытащила оттуда лист бумаги, который мне прошлой ночью прилепили на лоб. Не мешало бы ее переадресовать кому следует. Скотчем я примотала лист к башке Круглого. Потом отошла назад и полюбовалась делом рук своих. Надпись: «Не лезь не в свое дело» заняла свое достойное место.

Вот! Это – мой «ответ Чемберлену»!

Не успела я открыть свою дверь после возвращения с Дачных, как снова зазвонил телефон. «Кого там еще черт надирает?» – ругнулась я про себя.

– Татьяна Александровна? – послышался в трубке какой-то шелестящий голос. Непонятно чей: мужчины или женщины?

– Да, я.

– Вы ведь в настоящее время расследуете дело Сосновского?

– Я в настоящее время разговариваю по телефону с… кем, кстати, имею честь общаться?

– Это не столь важно. Для вас это не имеет никакого значения.

– Еще как важно! И для меня это имеет очень большое значение!

Собеседник или собеседница на обратили никакого внимания на мои слова.

– С вами желает встретиться… один человек, – все так же бесстрастно продолжал странный голос.

Интересно, робот, что ли. Голос совершенно механический, лишенный всякой выразительности.

– Этот человек обладает интересующими вас сведениями.

– Да с кем я разговариваю, в конце-то концов?!

– Мое имя вам ничего не скажет. Я просто посредница.

Ага, значит, все-таки женщина.

– Я уполномочена, в случае вашего согласия, конечно, – продолжала эта странная собеседница, – озвучить условия, на которых может состояться ваша встреча.

– Какие же это условия?

– Значит, вы даете свое согласие на встречу?

– Предположим, даю.

– Это не ответ. Вы точно скажите: да или нет.

Вот привязалась!

– Ладно. Да.

– Теперь слушайте дальше. Наверное, нет нужды предупреждать вас о том, чтобы вы никому ничего не сообщали. Второй момент. Сегодня в три часа около вашего подъезда остановится серый грязный джип. Номера, к сожалению, тоже будут заляпаны грязью.

– А нельзя ли помыть машину? Я, знаете ли, люблю чистоту.

– Не перебивайте. Подойдете к машине, если водитель два раза мигнет фарами. Сядете на заднее сиденье. Водителю не следует задавать никаких вопросов: он все равно на них не станет отвечать. Вас отвезут к человеку, который хочет с вами встретиться.

– А ему можно задавать вопросы?

– Да, ему можно.

– Слава богу. А далеко ли место встречи?

– Это за городом. Но вы не беспокойтесь, вас привезут обратно.

Тут таинственный собеседник повесил трубку. А я задумалась. Это вполне может оказаться ловушкой. Да это определенно ловушка! И все же я решила поехать. У меня по-прежнему не было ни одной зацепки по поводу местонахождения Фомина. Может быть, эта встреча, правда неизвестно с кем, что-нибудь да прояснит. Решено, я еду. Пистолет брать не стоит – его наверняка обнаружат и отберут, а вот остальные «штучки» типа сонной иглы, кастета, нунчаков, лассо будут в самый раз. Всю эту экипировку я распределила по карманам легкого пиджачка.

Без пятнадцати три я спустилась вниз и вышла из подъезда. Ровно через пятнадцать минут около меня остановился донельзя грязный джип. «Где же это они умудрились такую грязь найти: ведь уже неделю не было дождей. Это надо очень постараться, чтобы так изгваздаться». Два раза мигнули фары. Я открыла заднюю дверцу и села. Меня проводила удивленным взглядом баба Маша, которая грелась на солнышке, сидя на скамейке рядом с подъездом. Я еще подумала: «Хорошо, что она меня видела. Если что… А что, собственно, она сможет предпринять. Если что…»