class="p1">Его хватка причиняет боль, поэтому я прижимаюсь к нему, снимая часть напряжения с головы.

— Ты бы предпочел, чтобы я плакала или умоляла сохранить мне жизнь?

— Нет. — говорит он, и эти черные глаза прижигают мои.

Когда он не пытается освободить меня, я приподнимаю бровь.

— Зачем ты дал мне свою кровь?

— Чтобы никто с тобой не связывался.

Я прищуриваюсь.

— Что ты сделал?

Маттео неожиданно прижимается губами к моим, только он не целует меня. Вместо этого он слегка слизывает то, что, как я предполагаю, является капелькой его крови.

— Я пометил тебя.

Что теперь?

Невероятная сила на секунду дает мне преимущество, и я ударяюсь головой о его нос и вырываюсь из его хватки, вскрикивая, когда у меня вырывается клок волос. Однако я слишком зла, чтобы обращать на это внимание, и бросаюсь прямо на него, обхватывая ногами его талию и обхватывая шею руками.

Он падает на пол с силой моего тела. Мои колени ударяются об пол, а ступни оказываются под его спиной, которую он слегка приподнял над землей.

Он пытается не причинить мне вреда?

Нет, это глупо. Зачем ему это делать?

— Я должна убить тебя, — шиплю я. — Мне не нужна твоя метка.

— Слишком поздно. — его голос напряжен.

Ухмыляясь, я сжимаю сильнее. Когда его глаза наливаются кровью и становятся цвета оникса, я понимаю, что они никогда не были черными с самого начала. Они были темно-коричневыми.

— Кто я?

Он игнорирует мой вопрос, двигает бедрами и перекатывается так, что оказывается сверху меня, а я придавлена его крупным телом. Даже с моей временной сверхсилой я не могу вырваться из-под него.

— Если ты хочешь знать, тебе придется прекратить сражаться.

Я смеюсь.

— Я не глупая, Маттео. Ты не скажешь мне, если я остановлюсь.

Он подвигается, и его член прижимается к моему бедру. Он полностью возбужден и ни капельки не стыдится.

— Я скажу тебе, но только после того, как ты выпьешь мою кровь еще два раза.

— Дай угадаю, тогда я буду привязана к тебе на всю оставшуюся жизнь?

Маттео пожимает плечами.

— Что-то вроде этого.

Маттео

Глаза Деми расширяются от паники. Она не хочет быть привязанной ко мне, и я не могу сказать, что виню ее. Я мудак.

Однако это не останавливает меня от попыток привязать ее к себе. Она Охотница, вероятно, последняя из оставшихся в живых, и я хочу, чтобы она принадлежала только мне. Я хочу, чтобы она была на моей стороне.

Ради власти? Да.

Потому что она великолепная психопатка и глоток свежего воздуха в моей скучной жизни нежити? Боги, да.

С этой женщиной не смог бы справиться ни один человек. Как только ей исполнится четверть века, она наберет полную силу и не захочет ничего делать, кроме как убивать и выслеживать мне подобных.

Я надеюсь, что если она станет моей, это изменит ее врожденную природу.

Всякий раз, когда я думал о том, чтобы навечно связать свою душу с чужой, я представлял Торану. Я никогда не думал, что предложу такую священную связь Охотнице. Ничто не могло подготовить меня к встрече с Деми.

Ее взгляд становится жестче, а губы сжимаются в упрямо твердую линию.

— Что в этом плохого? Еще два раза, и ты узнаешь правду.

— Хорошо, давай покончим с этим.

Я качаю головой, и она усмехается надо мной.

— Нет, скоро, но не сегодня вечером. Ты не готова.

Она наклоняет голову и стонет от разочарования.

— Можно мне теперь пойти домой? Мой ужин был испорчен, и я умираю от голода, и в отличие от вампиров, кровь не наполняет людей… или кем бы я ни была.

— Я могу заказать для тебя еду.

— Нет, — строго говорит она. — Я хочу пойти в свою квартиру и спокойно поесть, никаких стервозных вампиров.

Ее челюсть сжата, а карие глаза полны огня, заставляя меня подтолкнуть ее. Я хочу, но я уже толкнул ее сегодня вечером. Поскольку она мне действительно нравится, я не хочу быть слишком большим мудаком и потерять ее.

— Все в порядке. Я отвезу тебя домой.

Она начинает протестовать, но замолкает, когда я обрушиваю на нее свою силу. Я вижу, как внутри нее разгорается борьба; Охотница скрывается под поверхностью. Она уже чувствует свою силу?

— Хорошо, — признает она. — Я позволю тебе отвезти меня домой.

Я издал низкий смешок. Она ведет себя так, как будто у нее есть выбор.

Глава 20

Деми

Спустя некоторое время после того, как Маттео проводил меня обратно в мою квартиру, раздается стук в дверь. Я рывком открываю ее и улыбаюсь официантке, которая несет мою еду наверх. У нее поднос с двумя тарелками. Я отступаю в сторону и пропускаю ее, чтобы она могла поставить еду на стол. Когда она поднимает крышки с тарелок, у меня текут слюнки при виде макарон и свежих хлебных палочек.

— Боже, мне кажется, я люблю тебя.

Женщина оглядывается через плечо и корчит смешную гримасу. Я понимаю, что это звучит безумно, и быстро пытаюсь исправить.

— Не тебя, а еду. Я люблю еду.

Она выпрямляется, вежливо улыбается и уходит. Я хмурюсь; она не сказала мне ни слова. До меня доносится запах свежего хлеба, и я забываю об этом странном взаимодействии и несу поднос к дивану.

Я уже доедаю половину пасты, когда динамик потрескивает.

— Что у тебя?

Моя еда закисает во рту, когда я заканчиваю жевать.

— Феттуччине, но ты это уже знаешь, ведь это ты заказал для меня. Почему ты наблюдаешь за мной?

Тишина.

Я откусываю кусок хлеба.

— Знаешь, — говорю я, указывая палочкой в потолок. — Невежливо игнорировать кого-то, когда он с тобой разговаривает, особенно если ты обменялся кровью с этим человеком.

— Это так? — в его голосе есть легкость, и я представляю, как он улыбается.

Я киваю и пью воду.

— Ага, но, думаю, ты привык быть мудаком, поэтому не могу сказать, что удивлена.

Ответное молчание вызывает самодовольную улыбку на моем лице. Я злюсь на Маттео за то, что он играет в игры. Он что-то замышляет, скрывает от меня правду, пока готовит меня к тому, чтобы я стала его домашним животным или чем-то столь же гнусным. Неважно, насколько он сексуален, я не буду спать с этим засранцем.

Динамик потрескивает, когда Маттео откашливается.

— Глава первая.

Я замолкаю на полуслове.

— Что ты делаешь?

— Читаю тебе мою любимую книгу.

— Не говори мне. Дракула?

Его