Подъём двигателя массой 2000 кг для погрузки в кузов автомобиля при помощи крана-стрелы «Бергепантеры» Ausf.G (АСКМ).

Первый штат танкового батальона, вооружённого «пантерами», был утверждён Генеральным штабом главного командования сухопутных войск 10 января 1943 года. Согласно этому документу, батальон состоял из штаба, штабной танковой роты (штат K.St.N. 1150а), включавшей разведывательный взвод (пять «пантер») и взвод связи (три «пантеры», из них две командирских) и четырёх танковых рот (штат K.St.N. 1177). В составе каждой из них было четыре взвода по пять «пантер» и ещё две «пантеры» имелись в штабе роты. Таким образом, каждая рота насчитывала 22 «пантеры», а батальон — 96 машин.

«Пантера» 51-го танкового батальона с башенным номером 114 на железнодорожной платформе. Лето 1943 года. На борту башни различима эмблема — голова пантеры белого цвета (АСКМ).

Для обучения на «пантерах» и оснащения новыми танками командование вермахта приняло решение об отправке в тыл по одному танковому батальону из каждой танковой дивизии. Первой частью, которая стала «пересаживаться» на «пантеры», стал 2-й батальон 33-го танкового полка 9-й танковой дивизии, который 17 января 1943 года реорганизовали в 51-й танковый батальон и перевели на новые штаты. Второй частью стал 1-й батальон 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии, 6 февраля 1943 года переименованный в 52-й танковый батальон.

Следует сказать, что обе дивизии (9-я и 11-я) имели большой опыт боёв на Восточном фронте и хорошо подготовленные кадры. Однако при отводе их батальонов в тыл командование дивизий оставило большинство ветеранов у себя (это и понятно, кто же по доброй воле отдаст другому опытных танкистов), направив в тыл значительное количество молодых солдат. Да и пополнение батальонов в тылу производилось главным образом за счёт новобранцев. В результате большинство экипажей «пантер» 51-го и 52-го батальонов составляли молодые солдаты и офицеры, не имевшие никакого боевого опыта. Они не были знакомы с тактикой советских бронетанковых войск и мало что знали о стойкости и крепости солдат Красной Армии в обороне. Ветеранов, имевших боевой опыт, было совсем немного, а штабы батальонов в большинстве своём состояли из необстрелянных офицеров. Такое положение дел впоследствии негативно сказалось на ходе боевых действий.

«Пантера» с башенным номером 632 52-го танкового батальона выдвигается на боевые позиции, июль 1943 года. На корме установлены дополнительные ящики для инструмента (БА).

Подготовка экипажей велась в учебном центре в городе Графенвер (Бавария). Сначала для обучения танкистов использовались танки Pz.IV, затем были получены новые «пантеры», вместе с которыми прибыли и инженеры-инструкторы фирмы MAN. Ефрейтор Вернер Кригель вспоминает об этом: «В марте 1943 года меня направили в 1-ю роту 51-го танкового батальона. Здесь я был направлен в школу механиков-водителей, обучение в которой длилось восемь недель. Я помню, как на построении роты нас проинструктировали о соблюдении строгой секретности и нераспространении на публике, о том, на какие танки нас готовят. Запрещалось частное фотографирование рядом с „пантерами“, во время обучения не разрешалось делать письменные записи — мы должны были всё держать в памяти. Иногда доходило до смешного, особенно когда инструкторы что-то забывали и не могли нигде посмотреть — они тоже не имели никаких записей. Тем не менее я всегда считал свою подготовку по танку „Пантера“ очень хорошей. Мы, молодые необстрелянные солдаты, очень гордились тем, что новые танки доверили именно нам, а не старым, опытным танкистам…

Все „пантеры“ были оборудованы приспособлениями для подводного вождения. Для этого на корме танка устанавливался шнорхель, а все люки были снабжены специальными резиновыми уплотнениями. Но несмотря на то, что нам показали, как подготовить оборудование для подводного вождения, мы никогда не использовали его на практике. Инструкторы говорили, что для этого нет времени, так как батальон вскоре отправится в Россию. Позже, на Курском выступе, мы выяснили, что оборудование для подводного хода приносит массу проблем, так как из-за него доступ к двигателю был очень сложным…

Много проблем было и с двигателем Maybach, причём выяснилось это ещё до начала боевых действий. У нас в роте было несколько пожаров двигателей из-за того, что топливо из карбюраторов попадало в выхлопные коллекторы. Здесь оно растекалось и часто вспыхивало. Иногда от этого загоралась электропроводка и уплотнительные сальники. Позднее эти проблемы были в общем решены. Тем не менее я никогда не забуду пламя, вырывающееся из выхлопных труб „пантер“. Во время боёв под Курском русские иногда использовали это пламя как цель для стрельбы ночью».

«Пантера» с башенным номером R 04 штаба 39-го танкового полка. Июль 1943 года. Эмблема в виде головы пантеры отсутствует (ЯМ).

1 марта 1943 года в баварском городе Эрланген создаются ещё одни учебные курсы для подготовки экипажей «пантер». По решению Гитлера, принятому после обсуждения данного вопроса с генералом-инспектором Гудерианом, на курсах должны были проходить подготовку механики-водители «пантер», а подготовку и слаживание экипажей планировалось вести во время перевооружения батальонов на новые танки. Причём перевооружение велось во Франции, в нескольких специально выделенных для этого пунктах. В докладе генерала-инспектора танковых войск от 20 августа 1943 года по этому вопросу есть такая запись: «Вооружение соединений в будущем должно проводиться во Франции и в первое время осуществляться для „тигров“ — в 509-м батальоне тяжёлых танков, для „пантер“ — 1-й батальон 3-го танкового полка…

Немедленно произвести рекогносцировку во Франции с целью установления мест, где в будущем должно осуществляться постоянное укомплектование „пантерами“ и „тиграми“.