Филип Котов вызвался помочь и сел поближе к дочери, намереваясь образумить ее.

— Доченька, с тобой все в порядке? Ты чем-то расстроена, а?

Ева пожала плечами.

— Марк очень расстроился. Разве нельзя было одеться поприличней, — с укором поинтересовался Филип. — Что о нас подумают эти люди?

Ева метнула в отца испепеляющий взгляд.

— Тебе нравиться мои картины? — вдруг спросила она. Филип ощутил неловкость: он не хотел оскорбить дочь.

— Понимаешь, у меня и без того достаточно проблем, — уклонился от ответа Филип. — Прошу тебя, будь хорошей девочкой, пойди, переоденься и поддержи Марка. Это не просто гости, а наши партнеры. Своим непристойным видом ты поставила нас всех в неловкое положение…

Ева сжала в руке вилку, а потом швырнула ее на стол.

— Ты всегда стыдился меня, папа. А я давно выздоровела и повзрослела! Почему, ты продолжаешь относиться ко мне, как умственно отсталой?

Филип смотрел на нее пристально, и, наконец, через несколько секунд, опустив глаза, он пробормотал:

— А разве нормальный человек может такое учудить? Хоть раз в жизни, сделай, как я тебя прошу.

— Я вышла за него замуж, как ты хотел! — прошипела Ева, ткнув пальцев в направлении Марка, который настороженно наблюдал за беседой, в то время как Александр распинался перед гостями. — Ты выбрал мне в мужья самого омерзительного человека, потому что для тебя бизнес важнее всего.

Ева вскочила с места, схватила стакан и постучала по нему ножом, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Уважаемые гости, я ни за что на свете, не позволю вам скучать! — рассмеялась Ева. — Я уверенна вы уже сыты и достаточно пьяны, чтобы оценить мои скромные труды.

Она обошла стол и встала лицом к зрителям и спиной своим картинам и с самой очаровательной улыбкой произнесла:

— Если вы, так же как и мой отец, считаете мои картины очевидным примером художественного безобразия и безвкусицы, то вы глубоко ошибаетесь.

Ева таинственно подмигнула, давая понять, что самое интересное еще впереди. За ее спиной стояли картины накрытые черной плотной тканью.

Марк подался вперед, во все глаза глядя на жену, которая резко дернув ткань, представила на все общее обозрение его чудовищную карикатуру.

На золотом троне сидел черный козел с голубыми глазами. Вообще-то, Ева отвратительно рисовала, но в этот раз что-то пошло не так, и самодовольная морда козла точь-в-точь напоминала лицо Марка. Самым возмутительным было то, что у этой самой скотины с галстуком на шее, были довольно солидные мужские причиндалы. Детородный орган козла был таким длинным, что лежал у его ног, как огромная скрученная змея.

Пока все сидели с открытыми от удивления ртами, Ева заговорила оживленно, с любовью обнимая картину:

— Вы удивлены, не так ли? Кажется, что этот козел похож на моего мужа Марка? Все неспроста! Потому что именно он, своим развратным, похотливым, бесстыжим, блудным поведением, вдохновил меня на сознание этого шедевра.

— Гениально! — вдруг выкрикнула Сара потешаясь и даже захлопала в ладоши. — Я хочу ее купить. Она продаётся?

Марк закипел от злости, представив себе, как именно эта стерва использует против него картину. Сара обязательно повесит ее в офисе и станет всем рассказывать о его позоре.

— Картина продаётся, — заявила Ева. — Объявляю аукцион открытым. Начнем с сумы в десять тысяч евро.

Марк злобно поджал губы, потому что Сара тут же объявила, что готова заплатить озвученную сумму. Ему ничего другого не оставалось, как предложить сумму выше. В это момент он был уверен, что Ева мстит ему, но за что именно не понимал. Неужели она раскрыла его обман с переодеваниями? Его душа похолодела, но он не мог остановиться и продолжал торговаться за чертову картину, размышляя, как выкрутиться из этой ситуации.

Сара уступила на сумме в семьдесят пять тысяч евро. Марк немного расслабился, когда Ева объявила:

— Не расстраивайтесь Сара, потому что у меня есть еще одна картина. И она не хуже первой.

Марк обреченно вздохнул и схватился рукой за голову, когда увидел вторую картину. Сбылись его худшие опасения.

— Знакомьтесь, это непорочное белоснежное создание Альтер эго Марка. Его зовут Иван. Оно такой же козел, как предыдущий экземпляр.

Ева посмотрела ему в глаза, и он прочел в них такую мучительную боль, что в тот же момент его сердце остановилось. Душу объял холод, потому что ему стало ясно, Ева смертельно обиженна на него.

Марка больше не волновала реакция гостей, возмущенное лицо его отца и разбитые в пух и прах перспективы, он встал и направился к Еве с одним единственным желанием, вымолить у нее прощение.

— Пожалуйста, прекрати на меня так смотреть, Ева, — умоляюще попросил Марк.

Она дрожала, но не столько от злости, сколько от обиды и разочарования. Марк был так красив. Всегда был таким! А она всегда чертовски сильно любила его. Это несправедливо! Почему он постоянно издевается над ней? Почему у нее не хватает силы дать ему достойный отпор. Ее рука конвульсивно сжималась и разжималась. Словно одержимая ненавистью, она бросилась к Марку и что было силы, залепила ему звонкую пощёчину. Следы от ее пальцев остались на его щеке, а он продолжал стоять смирно, покорно стерпев ее выходку.

Ева видела его взгляд до краев наполнений сожалением. Говоря себе, что это только взгляд и не больше, она пылала от негодования. Она не ждал от него заверений в том, что он не сделал ничего дурного или оправданий. Это было не свойственно Марку.

Оглядываясь назад, Ева не могла поверить, как просто он манипулировал ею. Всего один месяц она провела с ним под одной крышей, но этого времени хватило ему, чтобы доказать ей, что она глупая, доверчивая идиотка.

А ей, между прочим, шел двадцать восьмой год, и она имела опыт за плечами, который как ни странно сыграл с ней злую шутку. Марк слишком хорошо разбирался в психологии и в женщинах, раз смог так легко одурачить ее.

Но больше всего рвало душу осознание того факта, что она любит это проклятого идиота! Это не он обманул ее, это она сама позволила себе, оказаться обманутой.

— Наигрался? — спросила она, сдерживая слезы. — Доволен?!

Марк выглядел бледным, словно смертельное спокойствие охватило его.

Когда позади нее разорался низкий, взбешенный голос отца, она не сразу отреагировала:

— Ева приди в себя. Что ты вытворяешь?

Ева словно пробудилась. От мучительной боли ее глаза наполнились слезами, но она храбро встретила сверкающий взгляд отца, а потом посмотрела на гостей. Они были шокированы происходящим. Пожалуй, на сегодня она достаточно опозорилась.

— Спектакль окончен, — объявила она срывающимся голосом.

На негнущихся ногах Ева развернулась и пошла прочь из дома, волоча за собой длинный шлейф из галстуков Марка.