Горянская неосознанно прикоснулась к старинному ожерелью – простому, но сделанному со вкусом. Как и всё в этом доме, где она жила. Богатство и роскошь не бросались в глаза, но всё было обстоятельным, и даже самая простая вещь выглядела дорого и была подобрана со знанием дела. Современный снаружи, внутри особняк таил маленький островок какой-то другой жизни, будто не из этого времени.

– Но после свадьбы всё переменилось. У него были другие женщины, которых он даже не скрывал от меня. Сначала я пыталась с этим мириться, но очень скоро поняла, что не смогу. Несмотря на огромную любовь к нему, себя я любила больше. Я сбежала от Королёва. Просто исчезла и всё. Думаю, тебе рассказали об этом.

Арина снова сделала глубокий вдох, жадный, как будто кислород вокруг исчезать стал. Горянская знала о ней если не всё, то очень многое. Но откуда?

– А дальше? – Сил хватило только на то, чтобы задать этот вопрос.

– А дальше… Я встретила твоего деда, Николая. Видела, что он не столько любил меня… он мной дышал, как я Королёвым. Вообразила себе, что смогу стать с ним счастливой, а каждую ночь плакала в подушку. Он этого не замечал, готов был звёзды мне с неба достать, но, увы… Мы жили скромно, я старалась быть как все, но понимала, что не смогу. Мой третий муж, Горянский Владимир, – она указала на портрет на стене, – называл меня яркой птицей. Я не могла быть несвободной, понимаешь? Даже когда родилась Светлана, твоя мать… Точнее, особенно когда она родилась.

– Неужели дедушка вот так просто тебя отпустил? Или ты тоже сбежала от него?

– Нет. Не сбежала. Я бы осталась, если бы он сказал. Но он, похоже, знал, чем это кончится. Я бы просто высохла, стала призраком.

– Зачем же тогда ты вышла замуж? Ведь так нельзя…

Арина понимала, как звучат её слова, как-то по-детски, что ли, но она действительно не понимала. Искренне. Для неё Кирилл был всем. Всем бы мог стать и Роман, если бы она имела хоть один шанс построить свою жизнь иначе. Удивительно похожие внешне, они с Горянской разительно отличались внутренне.

– Ты права. Нельзя. И если бы Владимир так не нуждался во мне, не пошёл бы на все уступки, не добивался меня годами, я бы не стала портить ему жизнь.

– Испортила?

– Не знаю. Я считаю, что да. Он же считал, что был со мной счастлив.

Арина замолчала. Отвела взгляд от Горянской, перевела за окно, где уже начал заниматься рассвет. Спать не хотелось. После всего пережитого она понимала, что вряд ли сможет позволить себе отдых. В голове всё смешалось. Прошлое, что вытащила наружу бабушка, мысли о Королёве, отголоски страха – всё сводило с ума.

– Ты ведь знаешь обо мне больше, чем говоришь. Откуда? – наконец решилась она на вопрос, который занимал её мысли больше остальных.

– От Артура.

– От моего Арта?

Изумление было таким огромным, что Арина повысила голос, и Кирилл снова беспокойно заёрзал.

– Тчш! Да, от твоего Арта. Я была в родном городе, хотела поговорить с тобой, но… не решилась.

– А причём здесь Артур?

– Я видела вас вместе. Когда ты ушла, поговорила с ним. Он сначала отнёсся ко мне с подозрением. Думаю, сначала был ошарашен, мы ведь так похожи. Но потом рассказал. Всё. И о Викторе, и о Романе. И о Кирилле.

Она не знала, как к этому отнестись, не могла переварить вот так сходу то, что рассказывала ей Горянская. Её жизнь никогда не была спокойной, но раньше у Арины было эфемерное обманчивое чувство, что она может исхитриться, чтобы ей управлять. А сейчас…

Она закрыла лицо руками и принялась растирать его. Всё это было для неё слишком. Всё это… и то, что она уже вынесла. Но дом Горянской стал убежищем, если не для неё, так для Кира. А значит, она будет вынуждена снова и снова погружаться в свои воспоминания и эмоции, которые рождаются здесь с новой силой, приобретают новые оттенки. Но не станет сбегать отсюда, потому что Кирилл здесь в относительной безопасности.

– Ты написала мне не просто так? – наконец нашла она в себе возможность выдохнуть несколько слов.

– Нет. Я думаю, что ты нуждаешься быть здесь, как и я нуждаюсь в том, чтобы ты здесь была.

– Зачем? Зачем тебе всё это?

Горянская молчала долго. Смотрела на Арину и молчала, будто обдумывала ответ. Утро, такое раннее во время белых ночей, стало заливать гостиную ярким солнечным светом. Дом безмолвствовал, только тикали над камином старинные часы и было слышно спокойное дыхание спящего ребёнка.

– Пойдём, я тебе кое-что покажу, – шепнула Горянская, осторожно поднимаясь с дивана и бесконечно бережно перекладывая Кирилла, чтобы не разбудить его. – И надеюсь, ты поймёшь.

Они поднялись наверх по лестнице с резными перилами. Здесь всё было точно так же обставлено, что и внизу – со вкусом и дорого. Коридор, с висящими по обеим его стенам портретами и картинами, из которого выходило четыре двери, был широким и светлым.

Пройдя в самый его конец, Горянская толкнула перед собой дверь, и вошла внутрь комнаты. Арина последовала за ней. Они оказались в детской – роскошно меблированной, с яркими стенами, светлой и большой. Здесь было всё, что могло понадобиться ребёнку – кроватка с каруселью и балдахином, пеленальный столик, множество самых разных игрушек. Было видно, что эту комнату обставляли с особой любовью.

– Для кого это? – задала вопрос Арина, пройдя вглубь и рассматривая убранство детской.

– Эту комнату я обустроила сама. Она – своего рода мой маленький мир, где я провожу много времени. И она всегда для меня останется пустой. Здесь не будет звучать детский смех, здесь вообще ничего и никогда не будет. Я знаю, ты вряд ли меня поймёшь, да я этого и не хочу. Но знаю также, что хочу, чтобы всё это принадлежало тебе. Весь этот дом, всё, что я могу и должна тебе отдать, потому что много задолжала. Мне осталось недолго, Арина. Я стара, и уже отжила своё. Но в тебе вижу ту себя, какой я очень хотела бы быть и не смогла. Ты – моё продолжение, только без изъянов. И надеюсь, что с тобой эта детская найдёт своего маленького хозяина.

Горянская осторожно вышла. Просто покинула комнату, которая, – Арина чувствовала это – очень многое для неё значила. И она осталась одна. Окружённая всей этой роскошью, которая дышала пылью и временем, с миллиардом самых разных мыслей в голове. Арина была не уверена в том, что надежды её бабушки когда-нибудь сбудутся. Вряд ли у неё родится ещё один правнук или правнучка.

Она подошла к кроватке и завела механическую карусель. Тишину детской наполнила незатейливая мелодия, которая в этой пустоте показалась насмешкой.

Как бы то ни было, у неё есть возможность защитить Кирилла. А большего Арина никогда и не хотела.

Её бабушка любила себя и была готова на всё ради того, чтобы удовлетворить свои потребности, она же – готова на всё ради того, чтобы её близкие были в безопасности. Пусть своими действиями и решениями Арина воровала у себя право на счастье – она бы в любом случае пошла на любые меры. Лишь бы Кириллу ничего не грозило.