Не знаю для чего я это тогда вспомнил. Может забавы ради, а может… просто чтобы было. Но одно я помню точно, что в детстве я нередко, находясь в собственной комнате, воображал, что спасаю Федерацию от преступников, перевоплощаясь в ночного мстителя, которого никогда не видел и не слышал, но с которым прекрасно знаком.

Но сейчас не об этом.

Пистолет-пулемёт, к которому у меня есть три магазина по тридцать патронов был для меня чем-то вроде правой руки — столь же незаменим. Начальная скорость превышает скорость звука, что некритично, скорострельность свыше воьсмисот выстрелов в минуту, что довольно неплохо.

На запас я взял пистолет, который всегда готов выдать свой свинцовый плевок в лицо противника и помповый дробовик, стреляющий картечью двенадцатого калибра.

На протяжении часа я ходил вокруг пирса не переходя порог в пятисот футов (~153 метра). Скоро планетарная полночь, так что я несильно заботился о том, что меня кто-нибудь да заметит. Максимум тот ублюдок, что решит сходить в кусты где-нибудь недалеко от меня, что очень маловероятно.

Если представить, что T-образный склад своей самой короткой стороной повёрнут к морю, и что мой взгляд направлен строго пропорционально концу его самой длинной стороны, то получается следующая картина:

Справа находятся полностью вымытая в пух и прах парковка с разбитым асфальтом с несколькими ржавыми автомобилями друг на друге, лестничный подъём с первого по третьи этажи, где на самом верху курит один ублюдок с автоматом;

Слева же, когда на правой стороне находится парковка, в этом же месте стоит огромное квадратное, судя по всему, офисное здание, где весь первый этаж не имеет окон и дверей, и лишь через неяркие огни, что пробиваются через заколоченные окна, можно понять, что скорее всего именно там и находиться основная часть ублюдков;

В самой середине располагаются высокие двустворчатые стальные двери, кричащие о том, что они представляют из себя главный вход. Здесь уже нет никаких признаков присутствия живой силы, но моё подсознание подсказывает, что это сделано преднамеренно, чтобы ввести меня в заблуждение.

Вдобавок стоит добавить, что вся целостная картина давно вышедшего из эксплуатации склада разбавляет мёртвая тишина, в которой лишь небольшое стрекотание насекомых и редко слышимые удары волн об бетонные стены являлись чем-то, что может отвлечь кого-то своим единым успокаивающим эффектом.

Но не меня. Не сейчас.

Лёжа на животе, я почувствовал, как прогибается подо мной влажная трава и папоротник — это подул неслабый ветерок, отдаваемый вечерней прохладой, принесённой с моря.

Забавно, но это, кажется, первый раз, когда я нахожусь на море. То есть, не у океана, не у реки, а у моря, которое впадает в первого. Странное ощущение, с учётом того, что я не знаю, как его охарактеризовать. Оно словно не из этого мира, не из этой Вселенной. Оно…

Оно чудесно.

Действительно, а как много мне доводилось ощущать что-то схожее или близкое по значению?

Эти моменты, когда ты лежишь в траве, слушая недружную работу кузнечиков и светлячков, которые сами того не осознавая создают своим аккомпанементом незабываемые мелодии, превосходны.

Прекрасно, красиво и мелодично… Но мне не стоит забывать зачем я сюда приехал. С какой целью я пришёл сюда.

Под еле слышимый глухой топот твёрдой обуви, которая наряду с одеждой активно шелестела высокую растительность я двинулся, держа пистолет-пулемёт в руках. Не решился заходить в здание через центральный вход, а тем более по левую сторону, ограничившись правой, где на лестнице дежурил всего один маргинал, который к тому моменту докурил и что-то глазел в экран смартфона.

К своему удивлению, я в последний момент заметил группу боевиков, когда находился в нескольких футах от того, чтобы выйти из травы: кто-то пролистывал устройства связи, кто-то, сидя вокруг одной лишь тусклой лампы спокойно, без какого-либо голоса, играл в карты, а кто-то вместо того, чтобы заниматься хоть чем-то полезным, просто спал.

Значит, отменяется. Я пойду по левой стороне, в надежде найти вход.

Так как склад был заброшен больше века назад я сомневаюсь, что здесь до сих пор жива электроника, которая работала по первому шаблону. Возможно, они всё же провели своё электричество, питающееся, скорее всего, через какой-нибудь генератор, но даже так, я сомневаюсь, что они стали бы проводить здесь линию видеонаблюдения. Ведь, всё же с кем мы имеем дело? Правильно, с преступным синдикатом прячущемся в тени довольно целеустремлённой и законопослушной корпорации, контролирующей небольшую сеть гиперкоридоров, центр которой является Новая Александрия.

Поэтому не без осторожности через девять минут я обнаружил более-менее безопасный вход среди остальных трёх, которые не внушали никакого доверия ввиду хорошо просматриваемых с помощью тщательного изучения засохших следов грязи, что выстраивались хаотично и сумбурно, словно это здание является убежищем для заблудших, бездомных и кинутых сирот.

Убедившись в отсутствии наблюдения и возможной слежке извне, я максимально возможными в данной ситуации лёгкими движениями открыл скрипящую стальную дверь, ручка которой… повернулась и сразу же со звоном разбилась об камнеподобный асфальт.

Совсем не ожидая подобного я в испуге нажал на крючок, и произошёл бы полный провал, если бы я не поставил основное оружие хотя бы на один предохранитель.

— У-уф-ф… — облегчённо выдохнул я, отваривая дверь до конца.

Войдя в прямоугольное помещение, сразу бросилось в глаза полно отсутствие света. Даже спутникового, который хоть как-то освещал эту часть планеты хватало на то, чтобы понять, где находится ближайшее дерево.

Сняв пистолет-пулемёт с предохранителей, я водил по предполагаемым местам, откуда или где может высунуться, попасться противник. Моё передвижение отдавалось неощутимой вибрацией, каждый мой шаг создавал в замкнутом пространстве эхо разной степени активности.

Обшарпанные, и даже в каких-то местах облезлые стены либо были исписаны матерными словами на грубом языке с датами неизвестных мне событий, либо были приукрашены непонятными граффити изображающих непонятно что.

Помещение образовывало всего один коридор. Возможными путями являлся восток. На западе от входа находился тупик, за которым в нескольких дырках виднелась комната, набитая чем-то похожим на серую вату. На севере картина кардинально отличалась — здесь вместо того, чтобы располагать что-то стоящее друг на друге лежали чёрные мусорные мешки, набитые чем-то разлагающемся.

«Блять…» — подумал я, закрыв левой ладонью рот.

Дальше по восточному коридору шёл поворот налево, откуда можно было пойти как по прямой, так и по лестнице, которая была сделана на манер подъездов Эйнвуда — являясь изначально по сути бетонной конструкцией строители, скорее всего, образовывали специальным инструментом вырезы, которые и воссоздавали подобие пространства, что необходимо для удобного использования лестницы.

Я не задумываясь