между мной и этими девушками установились какие-то очень странные отношения. Эти девчонки словно сговорившись, приходили на каждую мою тренировку, затем мы вместе шли домой, а потом допоздна пили чай и разговаривали на разные темы, начиная от международной политики и заканчивая культурой и литературой. Иногда в наш разговор встревал и старик Харитоныч. А когда Вика и Надя возвращались к себе, то он, хихикая, подзуживал: «Какая из двух твоя, хи-хи? Блондинка аль шатенка, хи-хи? Ну, ты, Иван, и ходок».

С одной стороны общество очаровательных девушек мне было приятно и откровенно льстило, но с другой — я не совсем понимал, что за таинственную игру они затеяли? Неужели эти молоденькие учительницы о чём-то поспорили на меня? А может быть, они приревновали к Сусаниной? Однако эту красавицу из агитбригады «Фреза» я не видел с того дня, когда прошло моё представление в ДК.

— Выступать будете вдвоём, но без коньков, — ответил я. — Расстелем от калитки красную ковровую дорожку. И уже тогда…

— Это кто тут красивых девушек доводит до слёз? — послышался знакомый и хрипловатый голос за моей спиной.

«Коноваленко!» — мгновенно пронеслось в моей голове, а когда я развернулся и, выглянув из бокса для запасных игроков, увидел долгожданного друга, то радости не было предела.

— Виктор Сергеевич! Такие люди и без телеграммы! — загоготал я. — Барышни, познакомьтесь! Олимпийский чемпион, лучший вратарь Советского союза и заокеанской хоккейной лиги НХЛ, Виктор Коноваленко собственной персоной!

На этих словах я снова выехал на лёд, затем перелез через борт и уже тогда обнял так называемого «хоккейного пенсионера».

— Это твоих рук дело? — кивнул Коноваленко на трибуны и тёплые боксы для игроков.

— И музычка тоже, — хохотнул я, а из динамиков, словно по заказу зазвучала песня из кинофильма «Хоккеисты»:

Синий лед…

В жарких схватках раскаленный лед.

Парни в шлемах, словно пять ракет

Летят вперед, чтоб у чужих ворот

Зажечь победы свет…

* * *

За минуту до стартового вбрасывания на новеньких трибунах городского стадиона было так тесно, что я даже немного испугался: выдержит ли деревянная конструкция всех любителей хоккея или нет? И хоть доблестный командир бригады плотников уверял, что рёбер жёсткости более чем достаточно, я для себя решил, что в следующий раз обязательно ограничим количество посадочных мест. Кстати, наш запасной игрок Серёжка Степанов сообщил, что его одноклассники, которые здесь подрабатывали в качестве билетёров и группы поддержки, реализовали почти две тысячи билетов. И для маленького городка — это было невероятно много.

«Ладно, хватит титьки мять», — подумал я и, окинув взглядом трибуны, подъехал к боксу, где расположился главный судья матча. В обязанность этого человека входило ведение протокола и управление шахматными часами, которые за неимением какого-либо табло строго отмеряли минуты и секунды чистого игрового времени.

— Товарищ судья, я скажу пару слов перед стартом? — спросил я, взяв в руки мегафон.

— Только покороче, — проворчал мужчина, который вместе с ещё двумя арбитрами приехал из другого города и большим желанием, оставаться здесь допоздна, не горел.

— И ещё Виктор Коноваленко проведёт символическое вбрасывание, окей? — улыбнулся я.

— Виктор Сергеевич, конечно, человек уважаемый, только постарайтесь в темпе, — тяжело вздохнул он.

«Быстро же забываются кумиры, быстро», — подумалось мне, пока я выезжал на центр ледяной хоккейной площадки.

— Уважаемые александровцы и гости города Александровск! — гаркнул я в мегафон. — Спасибо, что сегодня пришли на стадион поддержать любимую команду!

— А я болею за «Спартак»! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Бывает и так! — ответил я. — Давайте аплодисментами поблагодарим тех людей, благодаря которым состоялся сегодняшний праздник! Это директор «Машзавода» товарищ Григорий Рогут и секретарь парткома Юрий Шаврин! — я выждал три секунды вялых народных аплодисментов и добавил, — а теперь символическое вбрасывание произведёт Олимпийский чемпион Виктор Коноваленко!

И вот при этом имени люди действительно захлопали не жалея ладоней, а мой радиохулиган Ярик ещё раз включил песню «Трус не играет в хоккей». Коноваленко немного сутулясь и косолапя, пошагал к центру поля, от нашей команды выскочил на точку Толик Гаврилов, а от команды гостей выехал какой-то здоровый и косматый мужик.

— Да ладно, не надо было, — скромно забубнил Виктор Сергеевич, взяв шайбу в ладонь.

— Давай-давай, кумир миллионов, а то молодёжь кроме Третьяка потом больше никого и не вспомнит, — тихо буркнул я и из динамиков детский голос бодренько запел:

Звенит в ушах лихая музыка атаки…

Точней отдай на клюшку пас, сильней ударь!

И всё в порядке, если только на площадке

Великолепная пятёрка и вратарь…

Коноваленко помахал рукой болельщикам, пожал руку хоккеистам и швырнул шайбу вниз. И косматый мужик из команды соперника резко загрёб эту шайбу под себя, показав тем самым, что наши гости приехали не номер отбыть, а дать самый настоящий бой. И их олимпийским чемпионом в составе ледовой дружины хозяев поля не напугать. И снова на трибунах раздались аплодисменты.

— Иван, я тебе кое-что хочу сказать, только нам всё время кто-то мешает, — шепнул Виктор Коноваленко, когда короткая официальная часть закончилась, хоккеисты разъехались в разные стороны, а мы на несколько секунд остались в центральном круге одни.

— Вечером спокойно поговорим, в баньку сходим, — хлопнул я друга по плечу. — За вещи мои и хоккейную амуницию проси, что хочешь. Ничего не жалко. Утомился уже телогрейку носить.

— Да, подожди ты, — прошипел он. — Три дня назад ко мне на улице подошёл какой-то тип и попросил тебе передать, что летом с тебя снимут дисквалификацию. Сказал, что в Кремле есть порядочные люди, которые за тебя хлопочут. Ты это понимаешь? Ты скоро вернёшься в высшую лигу.

— А если это чья-то злая шутка? — опешил я от такой новости.

— Была бы это шутка, то ты бы сейчас лес валил, а не в хоккей играл, — хмыкнул он.

— Ладно, вечером спокойно поговорим, — кивнул я, пытаясь переварить услышанное.

«Вот это поворот», — вертелось в моей голове, когда я встал на точку и главный судья, дав стартовый свисток, бросил шайбу вниз. «Неужели скоро на свободу? — подумал я и без вариантов проиграл вбрасывание. — Неужели отмучился? Неужели всё?».

Но тут включилась группа поддержки и я моментально очнулся. Старшеклассники отчаянно застучали в пионерские барабаны и стали скандировать: «Металлист! Бум-бум-бум! Металлист! Бум-бум-бум!». И все посторонние мысли тут