вот броневики, кажется, всё же были. Прошерстили всю территорию заведения вместе с прилегающими к ним парковыми зонами. Так сказать, от корки до корки. Но ничего противозаконного там так и не нашли. Его, конечно, тоже временно арестовали и даже отвезли в СИЗО. Только совсем ненадолго. Он и пробыл там, наверное, не больше двух дней, пока вели следствие и пока об этом не узнал губернатор области. После чего, со многих высоких постов в тех же государственных следственных и административных органах полетело очень много голов. А когда главный директор Пансионата вернулся на своё пригретое рабочее место… Он такую устроил показательную чистку, которую точно не покажут ни в одном фэнтезийном блокбастере. Так что… Ни в каких преданных работников я не верю, Анастасия Константиновна. Особенно в таких, как вы.

— Это твоё право, Анна. — молодая женщина сдержанно улыбнулась в ответ, но, похоже, её и в самом деле ничем не задел едва ли выдуманный рассказ девушки. Хотя, кто его знает, может она действительно слышала раньше и нечто более ошеломительное. — Я не стремлюсь заслужить твоего доверия, ещё и после такого места, в котором тебе пришлось провести несколько бесценных лет своей жизни. Я просто выполняю свою работу, за которую отчитываюсь перед Глебом Олеговичем. К тому же, только он решает, что мне делать и как это делать…

— И что же вы на самом деле тут делаете ради него? Чем занимаетесь? Следите за его новоявленными пассиями? Что-то я сильно сомневаюсь на счёт того, что я у него такая не первая. Едва ли он увлекается коллекционированием подобных мне девушек, которые собирались убить его, как и я, менее двух суток назад.

И вновь эта почти что раздражающая милая и одновременно снисходительная ухмылочка на красивых губах Анастасии. Как будто её владелица и в самом деле знала обо всём на свете, в том числе и о том, чего Анне априори не было известно, от слова совсем.

— Ты пыталась это сделать не по собственной воле, после чего сама попросила у него защиты. Конечно, у него нет никакого резона тебе доверять, но и у меня нет на данный счёт каких-то личных возможностей и привилегий указывать ему на что-то. Он уже давно очень большой мальчик, если ты успела это заметить. И он сам принимает за себя решения, какие считает приемлемыми и нужными. Может и на твой счёт у него появились некие особые планы. Если это действительно так, то он обязательно тебя поставит о них в известность. Как только для этого наступит подходящее время, и ты сама будешь к этому готова.

— Вы говорите на счёт того, что он выделит мне роль одной из своих постоянных и особенных любовниц? Или что? Неужели такой, как он, мужчины, испытывает огромный дефицит среди женщин определённого характера?

— Конечно, нет. — если она не перестанет всё время так улыбаться, как добрая тётушка или всевидящая провидица… — С этим у него точно никогда не было проблем.

Какое ошеломительное открытие! Как будто Анна всё это время знать не знала, насколько «плохо» у него обстоят дела со слабым полом и не видела этого даже воочию на нескольких далеко не поддельных видеозаписях.

Кстати, она непросто так рассказала Анастасии о той облаве в Пансионате, которая действительно имела место быть и не являлась вовсе плодом бурной фантазии девушки. Поскольку, те записи с Монархом, что ей показывали раз за разом, едва ли раздобыли каким-нибудь неимоверным фантастическим способом. Скорее, кто-то, кто работал на Примакова так же подрабатывал на стороне и на кого-то другого, а может даже и третьего, и четвёртого…

— К тому же, он довольно редко привозит сюда кого-то из них. И, да, у него хватает постоянных девушек, как и не постоянных тоже. Но, как правило, они живут по отдельности и, чаще всего в разных городах и даже странах. Ему ведь приходится по роду своей деятельности перемещаться не только в самые отдалённые точки нашей страны, но и за её пределы.

Лучше бы Анна ни о чём таком эту Анастасию не расспрашивала. Поскольку услышанный только что от той ответ не вызвал в девушке никаких приятных чувств. Скорее даже, как обухом огрел по затылку. И это несмотря на тот факт, что она и сама воочию видела, что он делал с теми роскошными голыми женщинами на раздобытых с ним видеозаписях.

— А вы сами? С ним спите?

Глава двадцать вторая

Её давно уже порывало об этом спросить, но как-то не выпадал «подходящий» случай.

Анастасия даже встрепенулась, хотя её ответный смех выглядел отнюдь не наигранными и действительно с ярко выраженными нотками искреннего удивления.

— Нет, конечно! С чего тебе вообще могло прийти подобное в голову? — Константиновна даже тряхнула головой, до последнего не веря в то, что кому-то могло показаться обратное.

— Может потому, что ты тоже роскошная женщина и твоя грудь, несмотря на сильную худобу, выглядит очень даже настоящей. Хотя, кто знает, может я и ошибаюсь.

— Нет, Анна. — Анастасия ещё какое-то время продолжала посмеиваться и отрицательно качать головой, будто бы отмахиваясь от самой нелепости, заключённой в заданном ей вроде даже вполне естественном вопросе. — Ему и в голову никогда такого не могло прийти, тем более тогда, когда он взял меня, скажем, под свою опеку. Совсем не так, как тебя, конечно же, но помог мне в моих непростых, скажем так, жизненных трудностях, предложив, в конечном итоге работать на него.

— Вы так говорите, будто знаете, что у него происходит в голове. Но, если и так, вы-то частенько посматривали в его сторону? Быть такого не может, чтобы вы ни разу не задумывались о более перспективной участи под его надёжным крылом.

— Могу тебя заверить сразу, работать на него в деловом ключе с хорошими отчислениями в пенсионный фонд и работать в его постели — это две большие разницы. И когда я говорила о его постоянных любовницах, это значило, что данное «постоянство», в большей степени значит, что его чуть затянувшиеся отношения с определёнными девушками перешли отметку более чем в две недели. Едва ли кто-то из них дотягивал хотя бы до года. Но даже в этом случае — это весьма внушительный срок. Особенно для Глеба Олеговича.

— Странно, что вы вообще рассказываете мне обо всём этом. Ведь, если так подумать, меня данные вещи не должны касаться никоим образом, поскольку они являются сугубо личной, ещё и интимной жизнью Глеба Олеговича. С чего вдруг такая щедрая откровенность.