я получил информацию, всё было бы иначе. Энни, малыш, посмотри на меня…

Вздрагиваю от неожиданно ударившей в затылок тёплой волны. Его мягкий голос всегда на меня так действовал. Растекаясь по телу обволакивающей хрипотцой, обессиливал и порабощал.

— Аня… — звучит совсем рядом. Кожей чувствую его близость. Улавливая за спиной тяжёлое дыхание, закрываю глаза.

Ощущения становятся в разы острее. По телу пробегает электрический ток.

— Анечка… — нежно проговаривает, касаясь пальцами моих плеч. — Анюта…

Я забываю дышать, когда ладони обхватывают и притягивают меня к нему. Обжигают. Словно клеймят. Вынуждают сердце разрываться в груди и трепетать. Особенно оттого, как упоительно он произносит моё имя. Будто лелеет его. Это какой-то чистый тантрический секс…

— Не надо, Итан, — севший голос выдаёт мою внутреннюю истерику. Там настоящая ломка чувств. Он снова меня губит. Безжалостно. Бесповоротно. Затягивая в свои силки.

— Отойди от меня. Пожалуйста. Не смей…

— Не могу. Хочу всё с чистого листа. Ты, я и наша Ника, — шёпотом убаюкивает, впиваясь пальцами в мою плоть. С каждой секундой усиливает нажим, отражая внутреннее эмоциональное состояние. — Дай мне этот гребаный шанс, и я всё исправлю. Клянусь. Позволь мне тебя любить. Позволь мне быть рядом с дочерью.

Я несогласно качаю головой, хоть и хочу этого не меньше его. Может быть, даже больше. Просто не могу перешагнуть через себя, не могу вычеркнуть из памяти тот ад, через который я прошла после нашего болезненного разрыва.

Каждую ночь я представляла его с Мэт и отчаянно выла в подушку. Разбитая, уничтоженная, растоптанная, с изорванной в клочья душой. Мне казалось, несчастней меня, никого больше в мире не существовало. Я напоминала ходячего мертвеца с пустым, потухшим взглядом.

Если бы я только знала, что он не с ней, возможно, я бы так не убивалась за потерянной любовью.

Ну почему сейчас? Почему не тогда, когда был для меня важнее воздуха? Важнее солнца? Важнее меня самой!

Какого черта он решил, что вправе вершить наши судьбы, как ему вздумается?

— Энни, поехали домой, к Нике, — говорит, нажимая ту самую кнопку взрыва.

— Так нечестно, Итан! — отбросив иллюзии, поворачиваюсь к нему лицом. Непроизвольно хватаюсь за полы рубашки и заново завожусь. — Тебе всё сходит с рук. Даже здесь, в этой стране, ты умудрился перетянуть ментов на свою сторону. Что ты за человек такой? Тебе плевать на всех, кроме себя!

— Не неси чушь! — отрезвляет меня рыком, обхватывая мои запястья ладонями. — Я сделал то, что должен был сделать. Свадьба ваша расстроилась не из-за меня. И ты прекрасно понимаешь причину! Признай уже, что он — твоя ошибка, и покончим с этим спектаклем!

— Тебе не стыдно шантажировать его заявлением? Ты спровоцировал Арса на драку! На что ты рассчитывал?

— Неужели ты думаешь, что я прилетел сюда, чтобы развлечься с этим кретином? Адреналина мне хватает на работе!

— Он не кретин! А ты! — стреляю в него гневным взглядом. — Ты прекрасно жил без меня все эти годы!

— Я это уже слышал сотню раз! Это так не работало!

— Если тебе было хреново, почему не прилетел за мной раньше? Если бы не встреча в чертовом отеле, ты бы вспомнил меня? Вспомнил? Трахал бы шлюх и жил в своё удовольствие! Скажи мне, да?

Протест прилетает неожиданно. Итан рывком впечатывает в себя. Пульс подскакивает на максимум, когда зарывается пальцами в волосах. Сжимает их до боли, наказывая. Сковывает настолько сильно, что в глазах темнеет. Оплетая своими руками, впивается в мои губы. Грубо целует. За то, что пытаюсь вырываться и протестующе мычать, получаю несколько болезненных укусов.

Плоть начинает саднить и разгораться огнём. Из глаз брызгают слёзы. Поэтому я сдаюсь. Расслабляюсь. Обмякаю в его руках. С покорностью позволяю облизывать свои губы. Когда жжение стихает, размыкаю их. Его язык врывается в мой рот. Хмеля становится ещё больше. С голодом принимаю этот дикий танец, кружу вместе с ним над пропастью, ощущая в животе приятные, тягучие вихри. Впитываю его вкус и запах, теряя контроль.

Он подчиняет меня всю себе. Поддаюсь его власти. Его силе. Откликаюсь всей израненной душой. Истерзанное сердце ухает в пятки. Там и колотится как сумасшедшее. Отбивает оглушительные удары.

Мои руки ложатся ему на плечи, сжимают их, гладят, взлетают к затылку, вцепляются в волосы, безжалостно сгребают их в кулаки. Святой отражает мои действия, и мы оба стонем от сладостной боли. Мгновенно теряем кислород.

Оторвавшись друг от друга, судорожно втягиваем воздух. Глаза в глаза. Замираем на расстоянии выдоха, всё ещё испытывая потребность в близости.

— Поехали домой, — шепчет Итан, и мир возвращается в обычное состояние. Оживает звуками и голосами за дверью. Потрясённая его выходкой, не могу вымолвить ни слова. — Никакого заявления нет. Думаю, Арса уже отпустили. Вещи из вашей съёмной квартиры он заберёт после нашего отъезда. Встречаться вам больше незачем, Эн.

Глава 26. Групповая дезинфекция

Итан

Всю дорогу до дома Аня ведёт себя молчаливо и сковано. Мы сидим на заднем сидении в такси. Я сам выбрал место рядом с ней, отправив Кэтрин вперёд. Настолько сильно соскучился, что не смог отказать себе в этой радости.

Ловлю мимолетный взгляд на своем лице. Естественно реагирую. Ведь не первый. Думает, что я не замечаю эти спонтанные порывы с её стороны. Скрывает, что волнуется за меня. И это выглядит чертовски смешно и в то же время волнующе.

Господи, она ничуть не изменилась. Если только внешне. Стала более женственной, привлекательной и сексуальной…

Раньше я воспринимал её по-другому. Смотрел как на нежный нетронутый цветок, в бутоне которого водились черти.

Аккуратно беру за руку. Сплетая наши пальцы, сжимаю ладонь. Тёплая. Маленькая. Хрупкая. Хочется поднести к губам и зацеловать.

Радует, что не противится и не вырывает руку. Стараюсь не делать лишних движений. Глажу подушечкой её палец и думаю о том, как много мы потеряли. С горяча натворили дел. Сами себе усложнили жизнь.

Вот уже несколько дней я пытаюсь прийти в себя. Пытаюсь смириться с тем, что спустя неполных четыре года случайно узнаю о существовании моей дочери.

Узнаю не из уст Анны, и это конечно же ещё больше злит и давит на психику.

В голове не укладывается, как можно было о таком молчать!

Каждый раз, когда анализирую мотивы, ожидаемо завожусь.

Приходится с трудом гасить в себе истерику, потому как давать ей выход — чревато последствиями.

Нет, я конечно понимаю, что в большей степени я сам виноват. Не стоило так радикально с ней поступать. Но даже несмотря на мою чудовищную ошибку,