Грималкин кивнула, ее глаза сияли словно звезды, которые рассыпались в небе над нами.

– У кобалов огромное количество гильдий магов и примерно столько же асассинов. Как я уже говорила тебе в Чипендене, самое влиятельное из них называется шайкса – о нем даже есть записи в глоссарии Николаса Брауна. Около года назад один из этих убийц пришел на границу княжества Полызня. Он бросил вызов человеческим воинам, предлагая им сражаться в поединках, – но мало кто отважился принять вызов, ведь кобал мог в мгновение ока убить противника. Его имя Кауспетнд. Думаю, он сильнейший представитель своего братства.

Поведение этого убийцы казалось странным, но не успел я об этом сказать, как в разговор вмешалась Дженни:

– Какой в этом смысл? Чего убийца добьется, кроме смерти врагов?

– Хороший вопрос, дитя, – ответила Грималкин. – Мы должны помнить, что имеем дело с разумом, который отличается от нашего. Шайкса живут, чтобы сражаться и убивать; они рады случаю показать мощь и силу своего братства. Однако на то может быть и другая причина. Мне кажется, что маг хайзды, которого убил твой новый учитель, был не просто шпионом – помимо сбора сведений, он изучал наши сильные и слабые стороны. Похоже, этим же самым занимается и убийца-шайкса, но у него свои методы.

– Ты считаешь, что он пытается доказать свое превосходство? – спросил я.

– Да, я в этом уверена. Он намеревается подорвать нашу веру и распространить слухи о военном превосходстве кобалов. Так легко сокрушив человеческих воинов, убийца показал, насколько он могуч. Кроме того, он подорвал боевой дух воинов. Для него большая честь представлять в своем лице силу братства кобалов.

– И у него это получилось? – спросил я. – Что стало с теми, кто видел поражение лучших воинов?

– Представители северных княжеств, а иногда и сами принцы отправляются на южный берег реки, где проходит граница с территорией кобалов. Убийца-шайкса в одиночку разбил лагерь на той стороне и каждый день бросает новый вызов. Если его не принимают, на следующий день он возвращается в поселение и нападает на людей.

– Неужели никто из правителей не сражается за свою честь? – спросила Дженни.

– Поначалу на вызов отвечали местные военачальники – люди, немногим лучшие бандитов, которые присягнули на верность правителям, а взамен получили возможность жить в фортах у крупнейших дорог или сплетений рек, чтобы взимать плату с путешественников. Потом принцы стали выбирать самых искусных воинов, чтобы те сражались от их имени. Такие воины каждую неделю выходят на бой с ассасинами-шайкса, он смертельно их ранит, – ответила Грималкин. – Как-то раз один из принцев все же решился защитить свою честь и сразиться с Кауспетндом, но быстро пал, не продержавшись и минуты.

– Ты собираешься отправиться туда, чтобы узнать больше о шайкса? – спросил я. – Или ты мне еще не все рассказала?

– Всему свое время, – Грималкин улыбнулась, обнажив зубы.

– Я бы хотел знать сейчас, – настоял я, выдержав ее взгляд.

– Я хочу больше узнать о способностях Кауспетнда, – сказала Грималкин. – Однажды эти знания нам пригодятся. Настанет и его смертный час.

Где-то вдалеке послышался волчий вой, и я вздрогнул – впереди подстерегает опасность.

На следующий день, до полудня, Грималкин ускакала на разведку. Она сказала, что должна убедиться в том, что ситуация на берегу не изменилась.

Ее не было два часа, и у меня появилась возможность немного позаниматься с Дженни. Я рассказал девочке о разновидностях домовых и способах борьбы с ними – в свое время я очень хорошо запомнил этот урок. Образ учителя то и дело всплывал перед глазами, и я никак не мог сосредоточиться; когда я говорил, в голове звучал голос Джона Грегори.

– Существует четыре основных метода борьбы с домовыми, – объяснил я. – Мы используем аббревиатуру БИСУ, чтобы было легче запомнить. Мы Беседуем, Изгоняем, Связываем и Убиваем их – именно в этом порядке; к последнему способу мы прибегаем лишь в крайнем случае. Иногда домовой может выслушать тебя и уйти в другое место, чтобы не причинять вред.

Я наблюдал за тем, как Дженни старательно записывала в тетрадь все, что я говорил. Внезапно девочка прекратила писать и посмотрела на меня:

– Вы доверяете Грималкин?

Я кивнул:

– Разумеется, мы не должны забывать, что она ведьма-убийца и у нее свой замысел. Но Грималкин всегда была верным союзником, и у нас общая задача – борьба с кобалами, поэтому, да, я верю ей.

– Возможно, у нас и общая цель, но когда речь заходит о кобалах, ведьма становится фанатичной. Вы видели ее глаза, когда она о них говорила?

Я кивнул, подбрасывая в огонь дров, чтобы прогнать холод.

– Грималкин уже не раз успела с ними сразиться; некоторое время она даже провела в их городе, Валькарке. Она воочию видела, как они порабощают женщин. Ведьма вроде нее, женщина, обладающая силой, считает своим долгом заступаться за тех, кто мучается и страдает. Они могут быть и не ведьмами, но в ее глазах все они – угнетенные сестры. Она поклялась освободить их и отомстить кобалам.

– Я могу это понять, – ответила Дженни, – и не могу ее за это винить: если бы у меня были ее силы, я бы попыталась сделать то же самое. Но мне не нравится этот фанатичный блеск в ее глазах. Люди вроде нее готовы на все, чтобы достичь своей цели. Для этого они используют других. Если потребуется, они ими пожертвуют.

Возражать я не стал. Я уже сталкивался с подобным. Несмотря на то что мама любила меня, она была готова как угодно использовать меня, чтобы уничтожить дьявола. Как же трудно сейчас об этом вспоминать… Когда она требовала от меня конкретных действий, например, пожертвовать Алисой, я чувствовал лишь разочарование. Оглядываясь в прошлое, я пришел в ужас от того, что меня просили сделать, – как я вообще мог о таком помыслить?! Поэтому я понимал, о чем меня предостерегала Дженни.

Ученица тепло на меня посмотрела. Наверное, девочка почувствовала, что ее слова меня взволновали, и поспешила сменить тему.

– Может быть, лучше расскажете мне о ведьмах, а не о домовых? – предложила она. – Сейчас мы путешествуем с ведьмой, и мне было бы полезно узнать о ведьмовских кланах Графства.

Дженни уже задавала мне этот вопрос, и на мгновение во мне вновь вспыхнуло раздражение.

– Джон Грегори на первом году обучения рассказывал о домовых, а о ведьмах – на втором, – объяснил я. – Считаю, что мы должны следовать его примеру. Я отлично помню, что когда-то думал так же, как ты.

Я помнил об этом даже слишком хорошо: в первые недели обучения я столкнулся с двумя могущественными ведьмами из Пендла – Костлявой Лиззи и Мамашей Малкин, – и домовые меня совсем не интересовали.

Внезапно я решил покончить с прошлым – нужно идти своим путем.

– Хорошо, мы поменяем план обучения. Домовые подождут до следующего года. Завтра мы начнем изучать ведьм.