– Принимай, твоей будет.

– А я не умею, – испуганно мотнул головой лесовик.

– Сядешь в седло, и все. Остальное моя забота, – пообещал колдун. – Давай выбираться отсюда, и без того полдня позади.

– Ага, – согласился паренек и хозяйственно прибрал тюк с облучка кибитки.

– Не жадничай! – еще раз предупредил чародей и стал пробираться через последние ряды повозок к открытой степи.

* * *

Поздно вечером внезапно выяснилось, что Ченосик отнюдь не дурак. Когда путники стали устраиваться спать, прихваченный им тюк толстой кошмы оказался очень даже к месту. Хотя за время рабства они оба привыкли спать голыми на сырой земле, но зачем это нужно сейчас, если можно расстелить под себя мягкий теплый войлок и им же еще и укрыться?

Эта ночь стала одной из самых блаженных в жизни. Тепло, уютно, спокойно. Удовольствие портили только боли в руках, уже отвыкших от иного положения, кроме как за спиной. Они ныли так, словно вчера колдун весь день колол дрова, и еле шевелились, отвечая предательской слабостью на любой жест.

К счастью, сила молодого чародея была не в руках.

Все еще валяясь на мягкой подстилке, он нащупал сознание парящего в вышине ястреба, его глазом увидел себя – темный прямоугольник среди зелени – и пару пасущихся лошадей, в нескольких километрах севернее – синий изгиб небольшой протоки. Обоза, увы, в пределах горизонта не проглядывалось. Но Андрея это особо не беспокоило. Придут, куда денутся? Степь, может, и большая – да только путь к Аркаиму один. Торный, размеченный, хоженый-перехоженый.

– Вставай. – Студент-медик рискнул потянуться, но тут же вскрикнул от боли и на будущее с подобными экспериментами решил повременить. После месяца неподвижности недолго с ходу и контрактуру суставов, и атрофию мышц заработать. Поэтому к движению нужно возвращаться постепенно, плавно наращивая нагрузку. – Вставай, лошади пить хотят.

– Я тоже хочу, – отозвался Ченосик.

– Вот и вставай!

Неторопливо поднявшись, молодые люди так же неспешно навьючили своих скакунов, забрались в седла, степенным шагом доехали до ручья. Лошадей пустили к водопою, сами подкрепились изюмом – и опять развалились на кошме.

За день Андрей несколько раз осматривал степь с высоты птичьего полета, но она оставалась пустой от края и до края. А ввечеру паренек прошелся вдоль ручья, наломав сухих ивовых и ольховых веток и даже обнаружив сухостоину толщиной в руку, развел костер, и путники торжественно заварили в драгоценном медном котелке четыре горсти сушеного мяса.

– Как же хорошо быть свободным… – Глазки Ченосика осоловели еще до того, как он доел свою половину, и лесовик быстро уполз на войлочную подстилку. Колдун же еще долго прислушивался к ночи, ловил душой живые искорки, нащупывал хозяев. Но никого из нежити почему-то так и не нашел. Однако все равно ритуально попросил прощения за то, что вторгся в чужие пределы, пообещал ничего не попортить и вскорости уйти.

Обоз появился только на третий день: восемь телег, на каждой по возничему, шестеро всадников. Андрей ласточкой скользнул вдоль отряда степняков и сразу узнал курчавобородого Иритыша в кожаном пальто. Посланник богини скакал во главе колонны. Или, вернее, неспешно ступал, ибо катились возки со скоростью пешехода.

– Полтора десятка, – пробормотал вслух молодой колдун. – В лоб их не взять, повяжут. Амулеты, амулеты, проклятые амулеты. Зачем все они таскают на себе эти штуки? Суеверные идиоты! Эх, как бы мне сейчас пригодился хороший дикий табун!

Но судьба не желала подыгрывать одинокому чародею. Никаких крупных животных, ни одного стада коров, сайгаков или еще какой скотины поблизости не имелось.

Андрей отпустил птицу, поднял руки, пошевелил пальцами – так ему было легче дотягиваться до жертв краешком души.

Вопреки надеждам скакун Иритыша был накрепко защищен оберегами, равно как еще две верховые лошади. Но трех коней чародей смог сразу забрать под свою волю. Равно как всех упряжных меринов – защищать их амулетами никто не подумал. Вот только возможности вырваться из оглоблей эти бедолаги не имели.

– Вот проклятье! – Андрей потер виски, размышляя, прикусил губу, покачал головой и наконец решился: – А если так?

Он поднял руки и резко выбросил их вперед, хотя на деле работали только его дар и разум.

Далеко в степи внезапно встали на дыбы, зафыркали, закрутились почти все лошади. Половина верховых принялись яростно скакать – да так, что один из степняков сразу выкатился из седла, а двое других удерживались с огромным трудом. Запряженные мерины, хрипя и мотая головами, рывком отвернули с тракта и поскакали в степь.

– Держи!!! – Иритыш первым ринулся на помощь повозкам. Другие скифы последовали его примеру. И вдруг…

Лошадь без всадника кинулась к посланнику богини, вцепилась зубами в плечо, выдернула из седла и резво помчалась в степь.

– Что?! – Ближний скиф, изумленный таким зрелищем, поворотил коня, собираясь кинуться на помощь, но на него яро набросились взбесившиеся скакуны, слитным ударом сбили воина вместе с лошадью и принялись топтать.

Второй степняк на послушной лошади в это время ловил вожжи уносящейся, опасно раскачиваясь, арбы и происходящего позади просто не увидел.

Андрей разгонял возки в разные стороны еще добрый час – так, чтобы собирать их обозникам пришлось бы до ночи, и в итоге степнякам стало не до поисков пропавшего вожака. А спустя два часа к ручью вышла усталая, вся в розовой пене, лошадь и уронила возле воды измученного воина. Плечо Иритыша сочилось кровью, рука обвисла. Никакой опасности он в таком виде не представлял.

– Привет, красавчик. – Колдун сел на травку рядом с ним, расстегнул поясную сумку, выгреб все содержимое. Между мотками ниток, шилом, расческой и огнивом блеснуло серебро. Андрей осторожно извлек свой амулет, поцеловал, повесил на шею. Зажмурился, ощущая слабый теплый укол в сердце и тонкую струйку растекшейся нежности. Они снова оказались вместе – колдун и его Катя. Пусть разделенные тысячами километров и тысячами лет – но вместе, хорошо ощущая любовь и преданность друг друга.

Андрей слабо улыбнулся, открыл глаза, опустил взгляд на тяжело дышащего врага. Покачал головой:

– Передай змееногой дуре, Иритыш, что она выбрала неправильного мальчика для битья. Ведь я пришел к ней с миром. С дружбой, уважением, даже почитанием. А она сделала из меня врага. Сделала собственными руками! Зачем? – пожал он плечами. – Не понимаю. Передай Табити, что скоро мы увидимся с ней снова. Но в этот раз наша встреча ей очень не понравится. В будущем нет змееногих богинь, Иритыш. И теперь я знаю почему.

Он похлопал скифа по груди и поднялся.

Место отошедшего товарища занял Ченосик, молча и деловито снявший с посланника богини пояс, амулеты, все украшения. Стащил сапоги, забрал одежду.

– Пусть тоже голым погуляет, – пояснил он Андрею.