равно! Так страшно… Так безумно страшно, что мозг буквально тупеет от этого вездесущего непробиваемого чувства.

Что же делать?

Что делать?..

Вытираю с глаз влагу до того, как она начнёт литься по щекам.

Никаких слёз! Хватит!

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем успокаиваюсь и, наконец, решаюсь выйти из этого чёртового туалета. Жесть, тут воняет так, словно его вообще никогда не моют. Лёнька и Рита поджидают меня в коридоре. Больше никого нет. Останавливаюсь, смотрю на подругу. Всё ещё ревёт. Капец, да сколько можно-то?! Мрачнею, перевожу взгляд на Лёньку.

— Что? — какой-то у меня нехороший голос.

— Где ты была? — спокойно спрашивает друг, но я вижу, как пульсирует венка на его шее, выдавая истинные эмоции.

— Гуляла.

— А ты забыла, что у тебя сегодня смена?

— Нет. Не забыла… — дарю парню незаслуженно холодный взгляд, тот мрачнеет ещё сильнее.

— Кто тебя ударил? У тебя губа разбита.

— Да ладно? — что-то нервное поднимается изнутри, и я расплываюсь в натянутой улыбке. — А я-то думаю, какого хера она так болит.

Понимаю, друзья тут ни при чём. Они ничего плохого мне не сделали, они просто волновались за меня, но кто-то внутри иного мнения на сей счёт. Кто-то очень злой, невероятно взбешённый… испуганный.

Лёня несколько секунд сверлит меня полным порицания взглядом.

— Идите к себе в комнату, — это он уже мне и Рите. — Я сейчас вернусь.

Небрежно пожимаю плечами, обхожу подругу, словно незнакомого человека и делаю как велено. Только сейчас понимаю, что убежала в туалет в одних носках. Смешно… Снимаю их, закидываю в корзину с грязным бельём, затем падаю на кровать и закрываю глаза. Хочется просто уснуть… и больше никогда не просыпаться. Ни здесь, ни сейчас, никогда… Ни в этом времени и ни в этой реальности. В ноющей от боли груди неприятно тянет. Но это точно не последствия побоев.

Слышу медленные шаги — Ритка. Она садится на свою кровать, а затем выдаёт неуверенное:

— Алён… что случилось?

Хмурюсь. Не хочу я ничего рассказывать и уж тем более обсуждать.

Подруга не настаивает, просто сидит, но уже молча. Через некоторое время возвращается Лёнька, закрывает за собой дверь на защёлку, включает свет. Резко морщусь, отворачиваюсь к стене, пытаюсь закрыть лицо рукой.

— Коньяк будешь? — буднично спрашивает друг, звеня стаканами. — Твой любимый… из круглосуточного дешевого супермаркета.

Мне как-то сейчас не до смеха, но я поднимаюсь, сажусь на кровати, прижимаю колено к груди. Ритка уже перебралась за письменный стол возле моей кровати, Лёнька рядом на табуретке. Они наливают по одной, выпивают, не дожидаясь меня, запивают всё тем же лимонадом прямо из горла. Он точно выдохся, ведь стоит под столом уже чёрт знает сколько времени. Не выдерживаю, нервно цокаю, беру стопку и тоже выпиваю. Морщусь, когда алкоголь попадает на разбитую губу, обжигает горло, растекается теплом в груди. Друг протягивает мне спрайт. Наплевать, что выдохся. Пить хочу! И я пью. Долго. Жадно.

— Зачем телефон отключила? — Лёнька включает мой мобильный, видит, что батарейка полная.

— Просто, — без выражения роняю я.

— Алён, я достаточно хорошо тебя знаю, — морщится парень. — Ты никогда не отключаешь мобильный. И со своим педантизмом даже батарейке никогда не даешь разрядиться полностью. Всегда носишь с собой зарядное.

Молчу.

— Что-то ведь произошло, так? — он сверлит меня взглядом, а я даже глаз не могу поднять. Теперь мне стыдно за своё поведение. Чего я на них сорвалась?! — Я надеялся, что ты не пойдёшь на пары и просто останешься дома. Выспишься. Отдохнешь от всего этого дерьма… — ага, отдохнула, блин… — Он снова приезжал? Что произошло?

Не могу! Не могу я просто взять и рассказать всё! Мне тошно, противно, горько и… Почему я не могу поделиться этим со своими друзьями? Они ведь всегда поддерживали меня. Всегда выручали. Но я не могу и поэтому просто сижу и пялюсь в одну точку.

— Ладно, — тяжело вздыхает Лёнька и сдаётся. — Не хочешь рассказывать — не надо, — в его голосе чётко слышна обида.

Он снова разливает коньяк по стопкам, протягивает одну мне. Беру и тут же замечаю, как мелко трясутся мои руки. Быстро выпиваю, даже не удосужившись запить, отставляю тару и обхватываю колено руками. Но поздно… и Лёнька, и Рита уже всё увидели.

Голова внезапно кружится. Вспоминаю, что вообще не ела сегодня.

— Я останусь в общаге, — зачем-то сообщаю я, словно пытаясь увести их от темы моего состояния.

— Я уже понял. Баба Нюра передала ключи… — друг некоторое время молчит, затем спрашивает: — Ты уверена, что это хорошая мысль?

Ритка сидит с понурым видом, будто её и нет тут вовсе.

— Да.

— Ладно. Твоё право. — Выпивает.

Так неуютно. Впервые в жизни ловлю себя на мысли, что мне неуютно среди этих людей… или это что-то другое.

— Что сказала Лидия Сергеевна? — на самом деле мне всё равно, но надо же как-то строить диалог.

— Она подумала, что ты пьяна, — спокойно отвечает Лёнька. Сейчас друг как-то странно и задумчиво смотрит на меня.

— Хм, а что, пьяные ведут себя именно так?

— Не обязательно. Просто тебя пьяной никто толком и не видел никогда… Думаю, они «слегка» удивились твоему состоянию.

— Ясно, — киваю, беру стопку и протягиваю её Лёньке, уже не скрывая, что мои руки дрожат. — Давайте напьёмся сегодня.

— Завтра на пары, — но друг всё равно тянется за бутылкой.

— Наплевать… — в животе урчит. — Есть хочу.

— Сходить в магазин? Холодильник у вас по-любому пустой.

Невнятно пожимаю плечами, мол, как хочешь.

Внезапно Ритка поднимается со стула, подходит и забирается ко мне на кровать. Обхватывает мою руку и прижимается, будто ребёнок к матери.

— Снова будешь рыдать? — спрашиваю без выражения.

— Нет… не буду, — девушка качает головой, кладёт подбородок мне на плечо. — Я очень испугалась за тебя…

— Знаю… прости, — хочется обнять её, прижать к себе, убаюкать как младшую сестрёнку, но я просто сижу. Кручу в пальцах пустую стопку, смотрю на тонкое стекло с давно затёршимся рисунком. Кажется, это какой-то собор, или ещё что-то в этом роде. Не разобрать.

— Знаешь… — спустя секунды молчания роняет подруга, — я всегда удивлялась тому насколько ты сильная.

— Это ещё что? — хмурюсь против воли.

На Лёнькином лице внезапно появляется полуулыбка.

— Наверное, я ни разу не видела, как ты плачешь, — продолжает подруга. — По крайней мере, я такого не припомню. Даже когда всё совсем плохо, у тебя хватает сил подняться и поднять за собой остальных… Меня, например.

— Это точно, — хмыкает друг и выпивает. — С тобой всегда куча проблем.

Ритка морщит свой аккуратненький носик на подколку парня, но затем добродушно