— Тоннели обвалились, — на одном дыхании проговорил боец.

Глава 16. Отвращение и одержимость

* * *

252 г. от З.Э. Ступени.

Ират Рексарион.

— Оно того стоило? — задумчиво спросил Росс, присев рядом со мной у костра.

Я бросил на него косой взгляд, прежде чем вернуться к наблюдению за пляской языков пламени.

— Более чем, — сухо ответил я и закашлялся, отхаркивая кровь.

Трясущейся рукой вытерев алую жидкость с уголка губ, я потянулся к своему щиту. Водрузив его себе на колени, задумчиво осмотрел шероховатую поверхность. В голове стоял образ, который требовал, чтобы я явил его всему миру.

— И ради чего? — продолжал допытываться до меня вестеросец, тем самым мешая сосредоточиться. — Что это дало, кроме твоего ослабления? Тебя сейчас даже пятилетний ребенок запросто прирежет.

Я раздраженно вздохнул и посмотрел на свои трясущиеся руки. В чем-то это надоедливый и пытающийся опекать меня здоровяк прав — я сильно перенапрягся. Пока высшие чины пытались понять, как нам действовать, чтобы избавиться от помехи в виде этих ублюдочных пиратов, я решил действовать. Пройдя мимо постов в сторону сети тоннелей, поставил себе цель разобраться с этой напастью раз и навсегда.

Чтобы вновь не плутать по каменному лабиринту, я не придумал ничего лучше, чем повторить трюк, который я провернул с борделем. Рассудив, что с тех пор стал значительно сильнее и что такие перегрузки для тела уже не страшны, я уселся у самого входа в один из тоннелей. Прислонившись спиной к стене и погрузившись внутрь себя, с помощью своей силы старался прощупать всю сеть тоннелей. Тогда я явственно осознал, насколько ошибался, сравнивая жалкое здание с целым лабиринтом, который существует не первый век.

Пытаясь охватить всю картину целиком, мозг начал работать на полную катушку, ловя одну информационную перегрузку за другой. В какой-то момент сквозь транс, в который я провалился, почувствовал, как по губам течет теплая солоноватая жидкость. Это был тот самый звоночек, говорящий, что мне стоит остановиться. Но в приступе упрямства я решил идти до конца. В тот момент почему-то вспомнились рассказы матери о том, как она оказалась в борделе. Вспыхнувшая ненависть дала мне необходимый прилив сил, который лишь притупил нарастающую по всему телу боль, и это помогло продолжить начатое.

Понимая, что разом обвалить все проходы у меня банально не выйдет, и я лишь напрасно помру от перенапряжения, начал действовать секторами. Но даже это сказалось на мне с излишком, ведь действовать приходилось быстро. Стоит только кому-нибудь услышать грохот, как в ту же секунду сюда слетится весь отряд. Необходимо было покинуть тоннели до того, как меня здесь заметят.

Когда я завершил свое дело и открыл глаза, то не сразу смог осознать себя. Перед глазами все расплывалось. Сфокусироваться было практически невозможно. Поднеся трясущуюся руку к лицу, понял, что оно полностью покрыто кровью. Она сочилась отовсюду: глаза, рот, нос, уши. Не знаю, как у меня еще оставались силы, учитывая кровопотерю. Встать удалось не с первого раза. Сил держаться на ногах практически не было, отчего первые метры своего пути мне пришлось проделать на четвереньках. В один миг, когда рябь перед глазами вернулась с новой силой, меня вывернуло на пол перед собой. И без того паршивое состояние стало еще хуже. Но осознание утекающего времени заставило через силу подняться и продолжить путь на трясущихся ногах.

Остаток пути приходилось идти вдоль стенки и постоянно на нее опираться. По мере приближения к выходу я уже практически смирился с мыслью, что мне придется столкнуться со всем отрядом. Оставалось только догадываться, какая реакция меня будет ожидать. Будет ли это страх? Или восхищение? А может это будет отвращение вперемешку с ненавистью? К счастью, ответа я тогда не получил.

На выходе мое падающее тело подхватил под руки Магок, который словно выплыл из темноты. Он же и отнес обратно в лагерь, где меня уложили в койку и всем десятком пытались привести в чувство. В тот момент во мне проснулось чувство отвращения, которое преследует меня и по сей день. Отвращения к собственной слабости.

Встряхнув головой, отогнал наваждение. Оглядываясь назад, я готов признать, что совершил ошибку. Ошибку, которая чуть не стоила мне жизни. Еще немного, и напряжение могло превысить допустимый предел, а мозг мог не выдержать нагрузки. Мне ничего не мешало действовать планомерно, но я излишне поспешил. Я умею признавать свои ошибки. Но никогда не признаюсь в этом.

Все это дело минувших дней. С тех пор успела пройти уже целая неделя. Но даже сейчас я все еще довольно слаб. Хоть и не настолько, чтобы слить бой пятилетнему ребенку.

— Не сгущай краски, — наконец-то ответил я наемнику, отмахиваясь от него. — Но, если не веришь, можем проверить.

Я вперил в него в него тяжелый взгляд. На чистой силе воли слегка придавил его гравитацией. Такая манипуляция отозвалась головной болью, отчего пришлось убрать давление и постараться не подать вида. Но, как оказалось, старался я недостаточно.

— Выпендрежник хренов, — хрипло произнес Росс, сплюнув под ноги. — Ты неисправим.

— В пекло твои нотации, — грубовато сказал я. — Если хочешь, чтобы я пришел в норму, лучше приведи мне кого-нибудь, чтобы я смог выпустить ему кишки. Вот увидишь, мне сразу станет легче.

Ответа не последовало, но почему-то мне кажется, что Росс запомнил мои слова.

Отмахнувшись от посторонних мыслей, я вернулся к делу, от которого меня отвлекли. Разглядывая поверхность щита, старался поймать тот образ, что смутно витал в моей голове. Какое-то время я совершенно не двигался, пока не стал медленно тянуться за остывшим углем от потухшего костра. Стараясь не спугнуть наваждение, под внимательным взглядом Росса, стал медленно выводить только мне известные очертания. Штрих за штрихом. Черта за чертой. С каждым моим движением рисунок становился все отчетливей.

В какой-то момент я понял, что совершенно потерял счет времени. Но к тому моменту на деревянной поверхности щита был изображен символ. Символ, который в будущем у всех будет ассоциироваться с родом Рексарион. Парящий над Огнями Валирии дракон.

Но что-то не давало мне покоя. Я критически разглядывал рисунок и пытался понять, что же с ним не так.

— Что это? — заинтересованно спросил Росс, также разглядывая результат.

— Герб моего дома, — тихо ответил я. — Точнее, должен им быть… Но чего-то не хватает.

Здоровяк не ответил. Я же не стал развивать свою мысль, продолжая попытки понять причину неудовлетворенности. Так продолжалось несколько минут, пока…

— Херня, — сплюнул я, откладывая щит в сторону.

Бросив тщетные попытки,