Собиралась и красилась на выступление Ноя она в мрачном настроении.

– Ого! – присвистнув, Эмма оценила наряд дочери. Она посмотрела поверх планшета на Эддисон. – Черное мини с декольте, высокие каблуки и красная помада… Так-так-так. Не на свидание ли ты часом собралась?

– Нет, – буркнула Эддисон, хмурясь. – На убийство.

– Еще раз ого… – озадачилась та. – Прикрыть нужно?

– Да, мам, было бы славно. Если копы станут расспрашивать, скажи, никакого Ноя Кинга мы не знаем.

– Ноя? Хм… Прости, детка, ничем не смогу помочь.

Эмма показательно поджала губы и снова уставилась в экран планшета.

– Это в каком еще смысле?!

– Я буду свидетельствовать против тебя, – пояснила Эмма, все так же не смотря на Эддисон.

У Эддисон от удивления отвисла челюсть. Она перестала метаться по гостиной в поисках кардигана и уставилась на Эмму.

– Мама! Ты сейчас встаешь на его сторону?!

– Дай-ка подумать… Да, так и есть! Моя дочь, наконец-то, похожа на леди, надела платье, красивые туфли, она светится от счастья и ужасно взволнована из-за мальчика. Я в предвкушении красивой истории любви.

– Да ну тебя! – фыркнула Эддисон, краснея, словно помидор. – Ной обманул меня, сказав, что у него дела, а сам выступает в местном пабе!

– Ну… так это на «дела» и похоже, – улыбнулась Эмма.

Эддисон закатила глаза, накинула на плечи найденный под диванной подушкой кардиган и вышла из дома. Остановившись на крыльце, она оглянулась на дверь и не смогла сдержать улыбку. Ной нравился Эмме, и Эддисон это несказанно радовало.

* * *

Прибыв в «Джуниор Питтерс» Эддисон слишком разволновалась. Она откровенно боялась того, что может там увидеть. Ее мучило сразу миллион вопросов. «Почему Ной не сказал о выступлении? – закусывая губу думала она. – Почему не пригласил меня, как Лиама и Викторию? А вдруг он играет со мной, как с куклой-марионеткой в театре?».

Паб встретил ребят громкой музыкой и духотой. Воздух, пропитанный кальянным дымом, бесцеремонно забирался в легкие. Небольшое заведение оказалось набито битком. Потные посетители, дрыгающиеся под хэви-метал, уставшие официанты, разносившие заказы – все здесь Эддисон выводило из себя. Она не любила такие шумные места.

Проходя мимо барной стойки, Эддисон заметила на себе сразу несколько похотливых взглядов взрослых мужчин. Ей пришлось запахнуть кардиган так, чтобы скрыть все свои округлости от посторонних глаз. Если бы не Лиам с Викторией, шедшие рядом, Эддисон наверняка бы струсила и вернулась домой.

Они приехали как раз вовремя. Спустя каких-то пять минут ведущий объявил о выступлении Ноя, представив его как «наш красавчик Ной Кинг». Публика разразилась аплодисментами. Увидев Ноя на сцене, все нутро Эддисон заликовало, хотя она и собиралась злиться до последнего. Ной взял в руки гитару, поздоровался со слушателями, и музыка заиграла. Через долгую минуту Ной запел:

Продержись день,[4]

Сделай это, выйди на свет

На всём пути

К карнавалу причин и наслаждений.

Как и в прошлый раз голос Ноя погрузил Эддисон в мир мечт и наслаждений. Он приятно ласкал ее слух и как будто утешал. Но, в отличие от прошлого раза, Эддисон пришлось поделиться этой песней со всеми присутствующими. Это немного ее расстроило.

Посетительницы паба, танцующие возле сцены, тянули к Ною руки, раскачивались в такт мелодии и время от времени выкрикивали имя Ноя. Эддисон поджала губы, ей хотелось, чтобы Ной заметил ее. Но он в упор не видел самую главную свою поклонницу. А на проигрыше так и вовсе стал подмигивать фанаткам в зале, дарить им улыбки и воздушные поцелуи. Эддисон почувствовала, как от злости вскипает в венах кровь.

– Эй, Эдди! – громко позвал Лиам. Он обнимал Викторию за талию, стоя у нее за спиной. – Все в порядке? Ты какая-то бледная.

Эддисон только отмахнулась от лучшего друга.

Потому что мы не можем стать

Жертвами сумм.

Баюкаем наши желания,

Чтобы удержаться и не утонуть.

Насколько мы знаем

Из всего, что мы показали,

Безумно наше выживание,

Чтобы удержаться и не утонуть.

В конечном счете вместо того, чтобы насладиться игрой Ноя на гитаре, его пением, Эддисон изводила себя ревностью. «Тебе и правда лучше помолиться, чтобы пережить эту ночь, Ной Кинг!».

Собрав всю стойкость и волю в кулак, Эддисон решила подойти к сцене, чтобы взглянуть Ною в глаза. Ей стало плевать, имела ли она вообще право его ревновать или нет. Ярость, лишь жгучая ярость в этот момент двигала ею.

Эддисон пробиралась между людьми, стараясь никого не касаться. Само это заведение казалось ей мерзким и неприятным. Эта обстановка, спертый воздух, люди. Все словно кричало: «Тебе здесь не место!».

Эддисон шла, цепляясь взглядом за силуэт Ноя на сцене, и вдруг в какой-то момент он испарился. Сначала она не поняла, куда Ной мог деться, а затем увидела причину исчезновения.

Толпа девушек, стонущая от выступления Ноя, потянула его за штанину брюк и стащила на танцпол. Они окружили его, словно хотели разорвать на части, совсем как горожане, которые на площади казнили Жана-Батиста Гренуя из книги «Парфюмер. История одного убийцы». Но в отличие от агонии, которую испытывал Жан-Батист при смерти, Ной хохотал и отшучивался. Эддисон вдруг почувствовала себя раздавленной и ненужной.

Весь ее запал смелости вмиг растворился. Эддисон попятилась назад, а затем и вовсе развернулась и побрела прочь. Хотелось быстрее сбежать из этого ада.

– Дорогие мои! – прокричал Ной в микрофон, забравшись обратно на сцену. – Мне ужасно приятно ваше внимание! Правда!

Ной усмехнулся и свора девиц вновь томно застонала от его игривого тона. Эддисон замедлила шаг, прислушиваясь. Тем временем Ной продолжил:

– Вы самая благодарная публика! Но, прошу, держите себя в руках, иначе моя девушка меня попросту прибьет!

Эддисон резко остановилась, оборачиваясь. Ной смотрел прямо на нее и улыбался во всю ширь.

– Она очень милая, но страшна в гневе. Уж поверьте. – Ной подошел к ребятам, которые ему аккомпанировали, что-то сказал и те заиграли вновь. Полилась красивая, неспешная музыка. – Еще увидимся! До скорого!

Ной передал микрофон ведущему и, спустившись со сцены, стремительно направился к Эддисон. Через полминуты он стоял прямо перед ней. От волнения у Эддисон перехватило дыхание, а язык будто прирос к небу. Все посетители паба в эту минуту смотрели на них двоих.

– Можно?

Не дожидаясь разрешения, Ной обнял Эддисон и увлек ее танцевать. Даже не видя его лица, Эддисон могла поклясться, что он улыбался.

– Как мне вообще пришло в голову, что липучка вроде тебя не прознает об этом вечере?