Как, вдруг помогло. Она обернулась снова человеком, закрывая окно.

— Нормальная говоришь? — прищуриваясь спрашивала Элантра. — Тогда давай изучим план. Я сегодня пролетала в музее, там нет сигнализации. И охрана куда-то разбрелась.

— А это что? — спрашивала ее я, показывая на синяк на левой щеке.

— Это бабушка какая-то, веником прямо по хребту когда я голубкой исследовала музей. А когда я обращаюсь обратно, неизвестно где синяк вылезет. В этот раз на щеке. В прошлый на спине. Дикие они какие-то эти люди. И безбожные. Но сейчас не об этом.

Ох, как же я была не права. Она, действительно, совсем не ребенок, а очень даже ответственная и та на кого можно положиться.

Жалость в слиянии с пониманием подселились в мою душу. Я взяла за руку Элантру и поглаживала ее ладонь: — И как ты это всё терпишь?

Она же убирая свою руку и продолжая рассматривать план и карту музея, отвечала с особым отчуждением в голосе: — Я уже не первую сотню лет живу так, между небом и землей. Я привыкла. Поэтому к людям я отношусь с особой предвзятостью.

— А с виду так и не скажешь.

— Сама подумай. Если я в такой прекрасной изящной оболочке буду слишком серьезной и подозрительной и кто-нибудь да и найдется, кому это покажется, так скажем, не совсем естественным. И этого кого-нибудь, это заинтересует и он захочет за мной проследить и вычислит. А ты же знаешь, что таких как я, отдают на опыты.

Элантра снова прищурилась и шептала что-то неразборчиво себе под нос.

Затем, убирая прядь волос за левое ухо, продолжала, — Это государство много что скрывает от обычных жителей, прикрываясь ложной информацией. Не тебе мне рассказывать что этим всем, — говорила Элантра, показывая ладонью на темный город. — Управляет инопланетянин. Одному из них я даже помогала скрываться от преследования. Он пытался рассказать много тайн всему народу, чтобы сберечь их от неминуемого, но не успел. И его закопали, а я выкопала.

Элантра по-прежнему продолжала читать карту, разглаживая закручивающиеся края.

— Вот и меня закопали, — сказала я ей, но ни какой реакции не последовало. Она лишь продолжала дальше читать, изучая уже режим работы охраны на небольшом квадратном листе.

Я призадумалась. Какие же инопланетяне жестокие. Если бы хоть одного из них отправить в заоблачный мир, его там сразу же пошлют в ссылку к дьяволу.

— Вот, смотри, — говорила она, показывая квадратный лист. — Здесь написано что они работают до восьми вечера. Но это ложь. Если прозрачным взглядом смотреть, они задерживаются ещё на пять часов, осматривая территории, пока конкретно не убедятся что всё пусто.

— Это откуда такие познания?

— Да это же и дураку понятно. Если наши феископы, стражи в заоблачных мирах перед порталом к сердцу заоблачного мира задерживаются на шесть, а то и семь часов, более того времени что им указано, значит эти такие же. Ведь они отвечают своей головой перед самим президентом, типо твоим отцом, если это можно так назвать, конечно.

Я кивнула, удивляясь лишний раз ее познаниям.

— Только я очень тебя прошу, ни какой самодеятельности, которая у вас олюдичельных Ангелов бывает прет через края, совершенно теряясь в рамках приличия! Действуем по строгому правилу. Если сойдешь хоть миллиметр от поставленной дорожке, всё, засекут.

И мы с Элантрой провели всю ночь, углубившись в изучение плана и работы охраны музея.

Разум уже подсказывает: попытка проникновения в этот оплот искусства может стать лишь глупой затеей, так как охрана и работники уходят оттуда очень поздно и не факт что насовсем. Однако, чувствую, что моя напарница что-то скрывает от меня. Взгляд, словно выдающий секрет, исчезал также как и появлялся — мгновенно. Она поднимает плачевные вопросы, которых я не могу поместить в рамки ясного объяснения к нашему плану действий.

То про потайные выходы из этой квартиры спросит, то расспрашивает когда Игорь спать ложится.

Убеждая себя, что это лишь игра моего разума, я продолжала вслушиваться в каждое ее слово, боясь сорвать операцию.

Из общения с ней я узнала, что этот мир также, как и заоблачный, ожидает большая опасность, которую готовит инопланетная раса. Жаль только, что граждане не понимают этого и продолжают мирно бродить по улицам города, не думая о своем спасении, которое в скором времени так пригодится. Мне казалось, что это какая-то игра, где каждый день был битвой за выживание. Весь мир был под прицелом, но люди не замечали угрозы, которые поджидали их на каждом шагу.

Непонимание реальности окружающей их опасности заставляло меня подняться над городом в котором я сейчас проживаю, как невидимый наблюдатель.

Я смогла пробраться под зимние одежды прохожих, наблюдая мурашки, которые поползли по их спинам при каждом возможном тревожном шорохе. Что удивительно, их это не останавливает, а наоборот делает более беззаботными, как будто они были закутаны в пелену невозмутимости.

Опираясь на знания и живые впечатления, я постепенно начала раскрывать карты реальности. Мои глаза открывались на небывалое количество информации, которой была насыщена эта игра разума. Цифровые формулы, испещренные цифрами и иероглифами, таяли в атмосфере, смешиваясь с волшебным языком небесных сфер. Их резонанс проникал сквозь пальцы людей, словно ледяной ветер, заполняя замерзшие улицы планеты. Эти невидимые шифры были ключом к тайнам вселенной, скрытым в бесконечной матрице цифр и символов. Каждый, кто находился рядом, ощущал энергию этих формул, наполняющую их сознание, придавая знаниям новое измерение.

Но и не надо забывать об опасности, которая поджидала каждого, словно голодный зверь, готовый схватить любую жертву. Мир, который казался благополучным и безмятежным, на самом деле таил в себе потенциальную катастрофу.

Я не жаждала власти или контроля над окружающими. Мне просто хотелось помочь людям проснуться от тумана безразличия. Я хотела, чтобы они осознали, что под идиллической поверхностью города таится настоящая опасность, скрытая от их глаз. Эта опасность нарастала с каждым прошедшим днем, готовая вот-вот разразиться, как гром среди ясного неба.

Но как могла я открыть им глаза? Как донести до них истину, которую они не желали видеть? Я стала думать, планировать и искать способы пробудить их из спячки.

Как вдруг я пришла в себя и наблюдаю как Элантра щелкает пальцами пытаясь привести меня в чувства.

— Что ты видела? — всё больше бледнея спрашивала Элантра.

Мой рот словно зашили невидимой нитью и я не смогла вымолвить ни слова. Я взяла карту музея, ручку и моя рука заполняла каждую черточку, каждый столбик карты неведомыми