компьютер. Поговаривают даже, что он может вселяться в души Ангелов с заоблачного мира, проживающих в этом мире. Пока они видят все эти пентаграммы и символы, которые видела и ты, он управляет их телами, заставляя идти на такие шаги, после которых вернуться обратно в тела это настоящая смерть. Но ты не совершала никаких действий, ты просто сидела, словно зависла. Значит, твоя душа особенная.

Я увидела что она перевернула лист и в самом низу читала что-то. Разрываясь изнутри от любопытства я попросила прочесть вслух.

— И может быть, однажды, когда они прочитают мои строки, их глазам откроется весь мир возможностей и рисков. И тогда, возможно, они остановятся, задумаются, и возьмут на себя ответственность за мою судьбу, которую они так ничтожно замуровали в этом чуждом для меня камне. Возможно, они проснутся из своей игры и увидят, что реальность — не просто игра моего разума, а сложная и порой опасная игра, которую нужно уметь играть. А теперь эта игра вселенских масштабов неизбежна. Я желаю пробудить их, помочь им осознать, что их спасение лежит в их собственных руках. И это наступит скоро. Ой, Любка. Давай изучим последний план запасного выхода и отправимся в путь. Некогда медлить, понимаешь? А все вопросы потом, хорошо?

— Селена, она и есть та душа, которая выпустила на волю Эприссарио?

— Верно! И теперь они пытаются захватить весь мир. Что заоблачный, что земной, объединяя их в один, такой параллельный мир.

— А как же народ? Что будет с ним? Ведь численность планеты превышает семь миллиардов людей.

— Вот и дело-то в чем. Восемь миллиардов людей будут обращены в рабов дикости и хаоса, если мы с тобой это не предотвратим.

— А что будет с заоблачными душами?

— Ну, знаешь ли. Они же нечто духовное, чем материальное. А кому захочется делить людские тела с душами умерших людей. Они растворятся в небытие, и уже не будет никакого загробного мира и второго шанса на жизнь. Не будет ада и рая. Будет так: если умер, значит душа испарилась. Это как у людей после кремации, душа испаряется и не попадает в заоблачный мир.

— Значит и нас с тобой…

— Да, нас не будет. Мы исчезнем.

Я услышала как дергают с той стороны ручку двери пытаясь ее открыть.

Элантра прошептала: — Скажи ему что ты голая. Он не должен меня видеть, иначе будет обращен в камень.

— Я в неглиже, Игорь.

— Открой дверь, я с ребятами из моего отдела. Я все слышал. Вы задержаны, — говорил Игорь и ломился с новой силой к нам в комнату.

Элантра снова шептала: — Теперь понимаешь почему я спрашивала обо всем в этом доме? Нас засекли!

Басовый крик доносился из-за закрытой двери: — Открой дверь или я ее выломаю к чертям собачьим.

— Ну же, девочки, — доносился хитрый мужской голос, словно лис. — Обещаю, вам не будет больно, всего пару укольчиков и в лабораторию триста третью.

— Я же говорила. Как того инопланетянина.

Дверь уже вовсю трещала, щепки от дверной ручки летели в разные стороны. Еще немного и нас схватят!.

Глава 21

— У меня в руках находится волшебная книга, источник бесконечных возможностей. Она способна исполнить любое моё пожелание.

Волшебный блокнот, появившийся в ладонях Элантры, возможно по размеру оказался небольшим, но удобным.

Но в этот раз Элантра не была со мной слишком серьезной. В ее взгляде я почувствовала несказанное тепло и счастье, словно то что должно произойти дальше, делает ее самой счастливой на свете.

В дверь ломились с новой силой, практически выламывая её. Доносились мужские разговоры и крики, но я уже ничего не разбирая, спросила: — А каким будет твоё желание чтобы избавить нас от этой ситуации?

— Я превращу тебя в голубку.

От серьезной девушки не осталось и следа в этом милом личике. Самоедская людская жизнь выматывала ее, а превращение в голубку делало несказанно счастливой и воздушной. Видно было как в ее душе разгорался целый огонь удовольствия. Видимо, есть в этом что-то такое, что заставит трепетать и парить не только обращённое тело, но и душу с сердцем.

Предстоящий страх неизвестности поедал и забирал мою душу в себя. Я отказывалась продолжать данный ритуал, но Элантра, с убеждающим взглядом подняла руки, готовая использовать свое новое открытие.

— Не волнуйся, — почти шепотом она смеется. — Просто представь, что ты уже голубка, и я напишу это в блокноте. После этого ты сможешь с легкостью превратиться и лететь со мной, не упуская ни одного моего движения. Ты будешь моим верным помощником.

— Подожди, — останавливала ее я, держа за нежную руку. — Я же ни разу не летала. Как я…

Мои слова перебивала дверь. Она вся трещала.

— У тебя есть другой вариант?

Я лишь заглотнула, нервно дёргая рукой.

— Не волнуйся Селеночка, — кричал паразитическим тоном Игорь, просовывая руку в дыру в двери и пытаясь нащупать защёлку чтобы открыть её. — Я уже рядом.

Элантра начала писать в блокноте, а я смотрю на нее с волнением и ожиданием. Я представляю себя голубкой. Внушаю себе что у меня есть крылья и белоснежные перья. Закрываю глаза и передо мной появляется ощущение свободы полета. Я фокусируюсь на этой картине и верю, что моя жизнь искренне изменится.

Волшебное перо блокнота, нежно проведенное по страницам, закончило свою работу. Блокнот был закрыт, и я чувствую, как что-то меняется внутри меня. Внезапно, всё окружающее начало сужаться, мои руки и ноги стали менять свою форму и превратились в крылья.

Вскоре я оказалась настоящей голубкой, способной лететь на свободе.

Элантра открыла окно и я юркнула ловким движением маленького тельца на подоконник.

Обратившись в голубку Элантра последовала за мной, но тут в комнату вбежали три здоровых мужчины и Игорь. Он пытался схватить нас, но споткнувшись об свой же длинный шнурок он, как и его напарники обратились в камень.

Элантра, тем временем, выпорхнула из окна, а я сидела на подоконнике и осматривала безмолвный каменный облик Игоря. Этот мрачный статуарный силуэт отразил мое собственное состояние — безмолвное ужасное безвременье, поглощающее меня изнутри. Я обняла свое одиночество и расправила крылья, полная желания улететь отсюда.

Взлететь оказалось не просто, и я с трудом удержалась в воздухе на короткое время, перемещаясь к нему на предплечье. Все мои попытки разговорить его оказались тщетными, мой спутник остался немым. Моя душа разрывалась от боли, потому что я осознавала, что больше никогда не услышу его голос, никогда не увижу его лик