Чувствуя на себе взгляд Ноэля, Пенелопа стала читать дальше: «Аукцион „Бутби“ немало способствовал серьезной переоценке викторианской живописи, еще недавно совершенно не пользовавшейся вниманием. Наши компетентные консультации — к услугам потенциальных клиентов. Если у вас есть что-нибудь относящееся к этому периоду, что вы хотели бы оценить, почему бы вам не позвонить нашему эксперту мистеру Рою Брукнеру, который с удовольствием приедет и выскажет свое мнение совершенно бесплатно».

Дальше шли адрес и номер телефона и больше ничего.

Пенелопа свернула газету и отложила в сторону. Ноэль ждал. Она подняла голову и посмотрела на него:

— Почему ты хотел, чтобы я это прочитала?

— Просто подумал, что, может, ты заинтересуешься.

— Заинтересуюсь возможностью оценить мои картины?

— Не все, конечно. Картины Лоренса Стерна.

— Чтобы застраховать? — ровным голосом спросила Пенелопа.

— Ну, если угодно. Я не знаю, на какую сумму они у тебя застрахованы. Но имей в виду, сейчас пик рынка. На днях Милле был продан за восемьсот тысяч.

— Но у меня нет Милле.

— А ты… не склонна продать?..

— Продать?! Картины моего отца?

— Не «Собирателей ракушек», понятное дело. Но, может быть, панно?

— Они не окончены. И, наверное, ничего не стоят.

— Это ты так думаешь. Потому-то и надо обратиться к оценщику. Прямо сейчас. Если ты будешь знать их цену, ты, может быть, передумаешь. В конце-то концов, они висят на лестнице, кто их видит? Ты сама-то, наверное, на них не смотришь никогда. И даже не заметишь их отсутствия.

— Откуда ты знаешь, замечу я их отсутствие или нет?

Он пожал плечами:

— Нетрудно догадаться. Работа посредственная, сюжет тошнотворный.

— Если эти панно тебе так не нравятся, хорошо, что ты больше не живешь там, где они могут тебе досаждать. — Пенелопа отвернулась от сына. — Амабель, милочка, может быть, еще чашечку чаю?

Ноэль знал: когда мать начинает говорить высокомерным ледяным тоном, значит терпение ее на пределе и с минуты на минуту может последовать взрыв. Дальнейшие уговоры принесут больше вреда, чем пользы, они будут только подпитывать ее упрямство. Но, по крайней мере, ему удалось заговорить с ней на эту тему и заронить, так сказать, нужные семена. Потом, оставшись одна, она еще поразмыслит и, вполне возможно, примет его точку зрения. Поэтому Ноэль с обворожительной улыбкой, сделав на полном ходу поворот кругом, поспешил признать себя побежденным:

— Ладно. Твоя взяла. Не будем больше об этом.

Поставив чашку, он сдвинул манжету и взглянул на часы.

— Ты торопишься?

— Особенно рассиживаться, конечно, некогда. До Лондона путь неблизкий, и пробки на дорогах будут кошмарные. Да, ма, ты не знаешь, моя ракетка наверху? У меня назначена игра, а я нигде не могу ее найти.

— Не знаю, — ответила Пенелопа, радуясь перемене темы. Комнатка Ноэля на втором этаже была забита коробками и чемоданами с его одеждой, а также разным спортинвентарем, но сам Ноэль заглядывал туда редко. Он вообще почти никогда не оставался ночевать у матери в Глостершире, и Пенелопа не имела представления, что и где там лежит. — Может быть, поднимешься и взглянешь?

— Да, пожалуй. — Он разогнул длинные ноги, встал. — Я быстро.

Слышно было, как он поднимается по лестнице. Амабель опять украдкой зевнула. Она уныло сидела на диване, похожая на скорбную русалку.

— Вы давно знакомы с Ноэлем? — обратилась к ней Пенелопа нарочито светским тоном.

— Месяца три.

— А живете вы в Лондоне?

— Родители живут в Лестершире, а я в Лондоне снимаю квартиру.

— Работаете?

— Только если нужда заставляет.

— Не хотите ли еще чаю?

— Нет, но я бы съела еще кусок торта.

Пенелопа положила ей торт. Амабель стала есть. Что, если взять потихоньку и почитать газету? — подумала Пенелопа. Молодые девушки бывают обаятельны, а бывают удивительно несимпатичны, как, например, Амабель, которая не обучена даже тому, что жевать надо с закрытым ртом.

В конце концов, отказавшись от попыток занять гостью разговором, она убрала со стола, сложила все на поднос и понесла в кухню, а Амабель осталась сидеть, не пошевелившись. Казалось, она вот-вот заснет.

К тому времени, как Пенелопа перемыла чашки и блюдца, Ноэль еще не спустился. Неужели он так долго ищет ракетку? Решив помочь ему, Пенелопа поднялась наверх по второй лестнице, из кухни, и прошла через пустые спальни в ту часть дома, где находилась комнатка Ноэля. Дверь была открыта, но его внутри не было. Пенелопа остановилась в недоумении и услышала над головой осторожные шаги. На чердаке? Что ему там понадобилось?

Она увидела, что к квадратному люку в потолке приставлена старая садовая лестница.

— Ноэль?

Он появился почти сразу: сначала показались длинные ноги, потом он выбрался из люка и спустился по перекладинам.

— Господи, что это ты делал на чердаке?

Он подошел. Пиджак в пуху, паутина в волосах.

— Не мог найти чертову ракетку, подумал, может, на чердак попала.

— Глупости какие. На чердаке ничего нет, кроме старого хлама с Оукли-стрит.

Он рассмеялся, отряхивая ладонью пыль.

— Что верно, то верно.

— Должно быть, ты плохо искал. — Она вошла в забитую вещами комнатушку, сдвинула в сторону ворох старых пальто и крикетные щитки, и под ними оказалась пропавшая ракетка. — Вот же она, недотепа! Ты никогда не умел ничего найти.

— О черт! Прости. Спасибо.

Он взял ракетку у нее из рук. Пенелопа заглянула в его невинное лицо и сказала:

— Амабель одета в пальто моего отца. Когда ты успел прибрать его к рукам?

Но и это его не обескуражило.

— Прихватил во время великого переселения. Ты его никогда не носила, а оно — просто чудо.

— Следовало бы спросить разрешения.

— Знаю. Вернуть тебе его?

— Да нет, конечно. Оставь у себя. — Она представила себе, как Амабель ходит в этой роскошной рухляди. Она и, можно не сомневаться, еще многие другие девицы. — Уверена, что ты употребишь его с большей пользой, чем я.

Когда они возвратились в гостиную, Амабель спала. Ноэль разбудил ее, она поднялась, заспанная, зевая и тараща глаза. Он подал ей дедовское пальто, поцеловал мать на прощание, и они уехали. Пенелопа, проводив их, вернулась в дом. Она заперла дверь и постояла на кухне, охваченная каким-то тревожным чувством. Что Ноэль искал на чердаке? Он же отлично знал, что ракетки там нет и быть не может, что же он надеялся там найти?