приходил к выводу, что складывающаяся вокруг него ситуация всё становилась всё более и более непонятной. Много чего он ожидал от Нового Иерихона, но уж точно не ужина с их лидером. Причём Елена держалась по отношению к Александру вполне тактично и сдержано, хоть и не забывала между делом напоминать, кто из них двоих был в доминирующем положении.

А уж сделка, которую она предложила…

Александр должен был собственноручно отдать ей Макса и отца в обмен на Вику с Аней. Довольно выгодное, с одной стороны, предложение. Особенно в той части, которая касалась Макса. Уж он-то Александру точно был не нужен.

Как рассказала Елена, второго похищенного им с отцом террориста Новый Иерихон успел-таки вытащить из дома Пифагора до прибытия туда милиции. Сейчас он находился под надзором своих друзей и проходил необходимое лечение. Досталось ему очень знатно, но жизни уже ничего не угрожало. Теперь Елена и остальные члены Нового Иерихона желали лишь вернуть Макса.

И заполучить свою изначальную цель, разумеется.

Отец Александра.

Елена не скрывала своих планов на него. Отцу их «встречу» и последующее «общение» было не пережить. И Александру было сложно не согласиться с тем, что отец такого итога заслуживал. Даже если сказанное Еленой относительно трагедии десятилетней давности было ложью, и отец тогда действительно способствовал убийству Андреса Кина лишь информационно, вина на нём всё равно лежала огромная. Да и личное отношение Александра к его отцу отнюдь не играло в пользу последнего.

С другой стороны, Елена фактически предлагала Александру стать соучастником убийства. Убийства собственного отца.

Александр много раз представлял то, как убивает отца своими руками. Один раз он даже подошёл к этому деянию вплотную. Лишь стороннее вмешательство удержало Александра от пересечения судьбоносной черты. Но вот он вновь к ней приближался. И на сей раз стороннее вмешательство, напротив, активно его вперёд подталкивало.

Александр не знал, что делать.

Он «смотрел» на лежащего на полу Макса и совершенно искренне этого не знал.

Только в одном Александр был уверен на все сто процентов. Он должен спасти Вику и Аню из рук Нового Иерихона. Если кто и являлся во всей этой истории по-настоящему невинными и непричастными, то только они. В этом Александр не сомневался ни секунды.

Несколько часов спустя, ровно тогда, когда и предупреждал отец, зазвонил телефон.

Александр развеял Покров и снял трубку.

— Они их схватили, — тихим голосом сказал он, едва отзвучало приветствие отца. — Вику и Аню, — пояснил он. — Нам надо поговорить. Срочно.

Отец тут же начал засыпать Александра вопросами, пытаясь прояснить ситуацию. Но Александр был скуп на ответы. Он ограничился лишь тем, что убедил отца в безопасности их друг с другом встречи и в том, что сам Александр пока не собирался выполнять все требования Нового Иерихона. Но им действительно нужно было поговорить. Александр настаивал именно на личной встрече и, когда отец наконец согласился положил трубку.

Александр опять активировал психокинез и вернулся на кресло. Он сидел и окидывал «взглядом» настолько широкий радиус, насколько ему только позволяла его способность. Александр уже не испытывал никакого стыда или вины из-за того, что наблюдал за чужой личной жизнью. Была ли это молодая пара, что очень яро выражала друг другу свою любовь, или же неспособный заснуть одинокий старик, Александру было уже откровенно плевать. У него в голове роилось так много мыслей, что чья-либо ещё жизнь стала для него безразличной. Он следил за тем, чтобы поблизости без его ведома не объявился кто-то из террористов и терпеливо «высматривал» своего отца. Все прочие люди в пределах его восприятия стали не более чем серым фоном.

Отец прибыл довольно быстро.

И часу не прошло, как он показался во дворе близ здания, сидя на заднем сидении такси. Затем он вышел наружу, расплатился с водителем наличкой и заскочил в подъезд, поднявшись после на лифте. Специфичные движения выдавали в нём настороженность, но не нервозность. Несмотря ни на что, самообладания отец не терял.

— Сань, ты здесь? — спросил он, заходя в прихожую.

— В гостиной, — ответил Александр, вновь отключая свою способность.

Не разуваясь, отец прошёл дальше и, показавшись в дверном проёме, включил в гостиной свет.

— Ну давай, рассказывай.

И Александр рассказал.

Не вдаваясь в ненужные подробности, он поведал, как хотел позвонить Вике, а трубку взяла Елена и предложила ему встречу. Как он слетал на эту встречу, о чём там с Еленой разговаривал, и как по итогу вернулся обратно. Александр старался говорить спокойно и размеренно, несмотря на переполнявшие его эмоции. Он всё ещё разрывался внутри меж тем, чтобы продолжать разговаривать с отцом, пытаясь совместно найти выход из ситуации, и тем, чтобы просто скрутить отца здесь и сейчас, передав затем вместе с Максом Елене.

На протяжении всего рассказа Александр то и дело сжимал да разжимал кулаки, силясь хоть как-то дать выход тому безумию, что в нём бурлило. Но помогало это мало. Заканчивал говорить Александр уже откровенно подрагивающим от напряжения голосом. И, конечно же, это не могло укрыться от его отца.

— Признаюсь, Саня, я приятно удивлён, что ты решил мне всё вот так выложить, — сказал отец, сидя в соседнем с Александром кресле. — Учитывая, всё, что я тебе сделал, мог бы просто меня им сдать.

— Опция всё ещё открыта, — коротко ответил Александр.

— Да, я понял.

— Так это правда? — спросил Александр, внимательно вглядываясь в лицо отца. — Ты убил отца Елены?

— Андреса-то? — переспросил отец. — Да, это был я. Лично принёс ему отравленную бутылку пива. Он считал меня своим близким другом, так что всё прошло до смешного гладко, — поделился он с очень странной улыбкой на устах. Не довольной, но и не печальной. Что-то между. — П*здец, конечно. Он был так силён, что действительно мог считаться девиантским Иисусом. Некоторые его прямо богом и называли. А в итоге так легко помер…

Отец рассмеялся.

Правда, совсем тихо.

— Значит, мне ты тогда на кухне солгал, — констатировал очевидное Александр.

— Да, — подтвердил отец.

— Почему? — без особого интереса, но всё же спросил Александр.

— Повышал свои шансы получить твоё согласие? — ответил отец вопросом на вопрос. — Просто привык врать всем и вся? Решил, что нах*й тебе не надо знать, что твой папаня грохнул пару сотен тысяч человек, и жить с этим знанием до конца своих дней? — продолжил вопрошать он.