В удачную ночь она приводила к себе шесть-семь мужчин. Мне пришлось заплатить ей почти столько же, сколько платили ей клиенты, чтобы выслушать подробный рассказ про очередную ночь.

Пять мужчин. Вечер начался с одного из тех нахалов, что заставляют идти пешком до своей машины. Она не помнила, белый он был или цветной, откуда приехал, — лишь заметила, что все время волновался: как бы не попасться на глаза полицейским, не потерять машину, ничем себя не выдать. Эрекции у него не было. Жасмин довольно быстро сдалась, денег из него сверх обычной сотни выжать не удалось, поскольку у него не встал, и он ушел, так ничего и не добившись. Вторым стал японский турист, тоже нервничал. Когда она сказала ему: «Руками не трогать», — он дернулся, точно застигнутый врасплох мальчишка. Жасмин села рядом на кровать, спустила платье с плеч, обнажив груди, и еще раз предупредила: руки держи при себе. Она повозилась с ним, сделала свое дело, и он пошел себе, затрусил к лифту, на ходу заправляя рубашку в штаны.

Полночь. Она поправила макияж, посмотрелась в зеркало и снова вышла на улицу. В своих парадных туфлях она казалась неестественно высокой.

По голосу сразу было слышно, что третий мужчина пьян: могла бы сразу сообразить, что толку от него не будет. Когда Жасмин вытаскивала этого типа из дружеской компании, он шумел и похвалялся, но в такси сразу притих, у нее в комнате покорно и растерянно рылся по карманам и сразу же выложил почти две сотни. Потом она долго мучилась с ним, он никак не мог кончить, а она боялась, что клиент заснет у нее в комнате — такой здоровенный мужик, как его отсюда вытащишь? Она растолкала его и хорошенько обругала. В довершение всего он попытался ее поцеловать и этим еще больше обозлил.

Проще иметь дело с опытным человеком, который знает, чего хочет, зато новичка легче запугать. Четвертый клиент разбирался, что к чему, но позволял себе привередничать, так прямо и сказал: «Подавай сюда свою задницу», — а она ему ответила: «Задницу мою никто не получит». Когда же он завздыхал, глядя, как она вскрывает упаковку с презервативом, Жасмин заявила: «Без презерватива ничего делать не стану».

Этот человек заплатил ей сверх условленного. Она легла, раскинув ноги, глядя в сторону, и, когда он вошел в нее, слегка вздрогнула, словно ей укол делали.

У этого мужчины изо рта тянулась ниточка слюны, глаза остекленели, он шарил по ней руками, и Жасмин неприязненно ежилась. Она выждала еще секунду: клиент явно получал удовольствие и торопиться не собирался, — и, отрезав: «Все, хватит!» — заставила его кончить побыстрее.

— Сука! — сказал мужчина, одеваясь, но она так хлестко ответила, что он опрометью выскочил за дверь.

После этого к ней на улице подошли два солдата. Одеты в штатское, но она угадала их принадлежность к армии по коротким стрижкам и тому, как располагались татуировки — высоко на руках, чтобы из-под рукавов футболок не было видно, — да и ботинки у них были тяжелые и чересчур заботливо начищены. Солдаты проявили настойчивость.

— По одному, — сказала она.

Нет, они хотели пойти вместе. Один уже распахнул рубашку, сдвинул вниз пряжку ремня, чтобы она могла прочесть у него внизу живота: «Трахай до смерти!»

По одному они не соглашались, и она им отказала: вдвоем мужчины становятся опасны, они больше зависят друг от друга, чем от нее. И вообще это извращение, она терпеть не может, когда подглядывают, да еще солдаты.

Последним в эту ночь — она подобрала его около четырех часов утра — стал мужчина лет пятидесяти. Он не произнес ни единого слова — иностранец, наверное, — но тяжело вздыхал и ворчал, расставаясь с деньгами. Он тоже полез с поцелуями, и она снова сказала: «Я не целуюсь», и «Не трогай руками», и «Ой, больно!»

— Я только зря время теряю.

Эта реплика была адресована мне: Жасмин вновь насторожилась, прикидывалась хозяйкой положения, как порой делают испуганные люди. Она хотела получить больше денег за свои откровения. Я подумал: она называет свой товар «сексом», но это враждебно сексу, это даже не нагота, а нечто скелетообразное, лишь костлявая, словно когтистая лапа, рука, протянутая за деньгами.

Никто не знал, кто она, откуда, и мне она ничего не сказала — с материка, и все. У нее не было имени, только прозвище, и на вид ей было лет двадцать с небольшим. Она становилась воплощением любой фантазии, какая посещала воображение ее благодарных клиентов.

Жасмин хотела денег и ничего, кроме денег. Попросив у меня еще, она довольно неубедительно попыталась кокетничать, но я и так уже чересчур много от нее услышал.

— Я никогда не платил за секс, — сказал я ей.

— Мне платят не за секс, — возразила она. — Мужчины платят, чтобы уйти от меня поскорее.

Однажды утром, когда проститутка по имени Жасмин ела свой завтрак в нашем кафетерии — вскоре она исчезла неизвестно куда, — Бадди Хамстра сказал мне:

— Посмотри на эту женщину. Кошмарная баба!

Я оглянулся на Жасмин, как всегда одетую в облегающее белое платье, но Бадди уточнил:

— Да нет, вон та, — и кивком указал на хрупкую женщину лет шестидесяти, с изящными чертами лица, с виду ласковую и нетребовательную. Она как раз садилась за столик. Наш новый флорист Палама, занявший место Амо Ферретти, украшал холл, распределяя по вазам высокие стебли геликоний и райских птиц.

— Миссис Банни Аркль, — это прозвучало как одно слово, «Банниаркль», и в дальнейшем я мысленно называл ее этим двойным именем, хотя на самом деле наша гостья имела множество имен. Она четырежды побывала замужем.

Она была не местная, родом откуда-то из Калифорнии, никто не знал в точности, откуда. На Гавайи приехала со своим первым мужем, биржевым маклером, и решила, что жить будет здесь. Они купили дом в Блэк-Пойнте — роскошное местечко даже по тем временам.

— У нее в доме сейчас ремонт, так что она несколько недель поживет в гостинице, — пояснил Бадди.

— Куда подевался маклер?

— Она дала ему отставку много лет назад, вскоре после того, как они приехали на остров.

Я было подумал, что к этому и сводится вся история миссис Банни Аркль, но то было лишь вступлением к сюжету, деталью, не имевшей особых последствий, если не считать того, что в результате эта неизвестно откуда взявшаяся женщина сделалась владелицей большого особняка в Блэк-Пойнте. Я начал расспрашивать настойчивее, и Бадди буркнул, что, насколько ему известно, честолюбивая выскочка-мать вырастила будущую миссис Банни Аркль где-то на юге, научила ее, как угодить мужчине, и пристроила замуж за маклера.

— У нее вышел бурный роман с одним из наследников Коултера. Им принадлежит много земли на Большом острове. Развелась с маклером, получила приличные алименты. Сохранила за собой дом. Можно сказать, в качестве своего офиса, — съехидничал Бадди. — Жена Коултера что-то прослышала, покончила с собой, оставив предсмертную записку, в которой прокляла обоих.