В кабинете повисла пауза. Изергаст пристально смотрел на него своими ярко-зелеными глазами, а потом не выдержал и спросил:

— И? Ты сделал даме нечто очень приятное? Или что? Почему я должен из тебя клещами все тянуть, как из Марлизы? У меня и так терпение на исходе! Ты хоть представляешь, каково это: полчаса терпеть метания сорокапятилетней женщины, а потом выяснить, что ее волнует лишь вопрос: дать — не дать?

— Она сказала мне спасибо! — воскликнул Родерик. — Как ты не понимаешь? Она переспала со мной из благодарности. За маму, за то, что я снял излишек огня…

— Если хочешь, я мог бы наложить на ее голосовые связки заклятие посильнее, — задумчиво предложил Изергаст, побарабанив пальцами по столу. — Абсолютная немота, скажем, на пару месяцев. Вот серьезно, иногда ей лучше просто молчать. Уверен, ваши отношения сразу наладятся. Но тогда будет сложно учиться…

— Перестань шутить, — буркнул он.

— В целом, я не шучу… Слушай, а тебе не плевать? — спросил Моррен, закидывая руки за голову. — Ты же этого и хотел: перевести отношения в горизонтальную плоскость, а дальше уже как-то вывести на новый уровень. Или не вывести. В горизонтальном положении женщины мне нравятся больше всего.

— Мне не плевать, — ответил Родерик. — Что это за отношения такие: потрахались, а теперь вот твоя одежда, выметайся.

— Идеально, — мечтательно вздохнул он.

— Ну а мне нужно большее!

— Нежный какой, — фыркнул Изергаст. — Ты ведь по сути поступил с ней точно так же: использовал и побежал воевать. При этом она была невинной девой, а твой цветочек сорвали сто лет назад.

Родерик потер небритый подбородок и ухмыльнулся.

— Я и не думал, что это так обидно.

— Я вот тоже не могу взять в толк, с чего тебя так задело, — усмехнулся Моррен. — Можно подумать, она взяла тебя силой каким-нибудь особенно циничным извращенным способом.

— Все, умолкни.

— …а ты кричал, сопротивлялся и плакал…

— Пойдем в тот бар в Каривене?

— …умолял перестать…

— Я сейчас умоляю: заткнись уже, Моррен.

— Давай у меня выпьем, лень куда-то идти. Хотя тебя так развозит от Арнеллы, что я бы взглянул на это еще раз.

— Думаешь, мне сделать вид, что ничего такого? — вздохнул он. — Ведь и в самом деле, я был только рад помочь, и уж точно не хотел бы, чтобы она сбрасывала огонь с кем-то другим, вроде Николаса…

— Нет, — строго сказал Моррен, покачав головой. — Это косяк с ее стороны. Используй его, не упускай такую возможность. Тут два варианта: либо дави на жалость, всем своим видом показывая, что она ранила тебя в самое сердце, но все еще может искупить вину нежным и страстным… скажем, поцелуем. Либо, второй вариант — теперь ты можешь обратиться к ней с той же проблемой.

— В смысле? Арнелла, переспи со мной, а то я не могу удержать свой огонь? Я мастер хаоса, она не поверит.

Моррен с иронией посмотрел на него, и Родерик проворчал:

— Ладно, поверит. Но это как-то нечестно.

— Значит, бери первый вариант, а второй держи про запас, — Моррен поднялся и взял с вешалки плащ.

— А что это Марлиза тебе принесла? — вспомнил Родерик. — Берешь плату за сеансы?

— Да так, ерунда, — отмахнулся Моррен. — Что будем пить? Может, заставим того водника намутить нам коктейли? Ты, кстати, в курсе, что он сделал предложение твоей Арнелле?

— Что? — возмутился Родерик, вмиг позабыв об алом мешочке. — Эммет Лефой? Да что он себе позволяет!

— Очень дерзкий зародыш, — подтвердил Моррен, закрывая за ними дверь кабинета. — Но у тебя сейчас столько козырей на руках…

* * *

Я снова приняла душ, оделась и проветрила дом, открыв все окна нараспашку, а Миранда за это время сбегала в столовку и вернулась с чаем и булочками, пахнущими корицей.

Стол я накрыла чистой простыней, спрятав под нею выжженные отпечатки ладоней, но все равно немного стеснялась.

— Слушай, может, я шлюха? — печально спросила я у Миранды, и та едва не подавилась булкой. — Я ведь и в первый раз сама к нему пришла, и вот теперь чуть не накинулась…

— А с чего ты вдруг?.. — спросила она, жуя.

Подумав, я рассказала все с самого начала — с удравшей в сторону сосны. А когда закончила рассказ, то мое горло начало ощутимо болеть, и голос снова стал сиплым.

— Последствия заклинания Изергаста, — шепотом пояснила я. — Эммет предупреждал, что лучше бы мне помолчать. Он, кстати, отправил на меня заявку на брак, но я не уверена, может быть, это шутка.

Миранда успела доесть булку, а когда я умолкла, отхлебнула остывший чай.

— А еще я обещала Изергасту, что устрою нам двойное свидание, — добавила я виновато, и Миранда вытаращила на меня глаза. — Он мою маму спас…

Подумав, она кивнула и, допив чай, облизнула губы.

— Ты не злишься? — обрадовалась я. — Согласна?

— Двойное ведь, а не один на один, — пожала она плечами. — Всяко лучше иметь рядом кого-то надежнее Эрта. Того он опять в гроб засунет — и готово. К тому же мне интересно, что Изергаст устроит.

— Он, вообще-то, неплохой, — неуверенно сказала я. — Хотя говорит обидное и поступает иногда так, будто правила не для него.

— Всегда он так поступает, — подтвердила Миранда. — Уверена, мамаша Тиберлонов грохнулась в обморок не просто так. Она воздушница. Они не падают в обмороки. Методы Изергаста спорные, но, надо признать, рабочие. Это немного пугает. Но я тоже время зря не теряла.

— Нашла железные трусы? — усмехнулась я.

— Я хотела удрать в Фургарт за артефактами, так меня даже за ворота не выпустили! Ну, ничего, зато я раздобыла зелье и узнала парочку гексаграмм. Крекин слегка удивился моим вопросам, но в итоге очень помог, даже пообещал какую-то особую книгу.

Миранда переставила наши чашки так, чтобы они стояли ровно напротив друг друга, стряхнула крошки — и те растаяли в воздухе, не долетев до пола, побарабанила тонкими пальцами по столу.

— А может, Изергаст — именно тот, кто тебе нужен? — осторожно предположила я. — Иногда, вот как сейчас, мне кажется, что у вас много общего. К тому же он очень в тебе заинтересован.

— Подталкиваешь меня на свою шлюшечную сторону? — улыбнулась Миранда. — Шучу, не обижайся. Заинтересован — да, но мне этого мало.

— Изергаст сказал, ты в его вкусе, — вспомнила я. — Острая, опасная…

— Я такая, — ухмыльнулась Миранда. — Он даже не представляет, насколько прав.

— И в глубине души, мне кажется, Изергаст хороший. Он отправился с нами во дворец, хотя что ему моя мама? Он ее терпеть не может.

— Как она?

— Не знаю, — вздохнула я. — Завтра проснется — пойму.