И тут я просто не выдержала: резко подорвалась со своего места и фурией подлетела к мужу подруги.

— Ты что вообще вытворяешь, Огнев? — я прожгла его взглядом, а он смотрел на меня. Точнее, на моё лицо — всё опухшее от недавних слёз.

Но сейчас это последнее, о чём я думала.

— Ты хоть подумал о Рыжике, которая переживает и волнуется, когда ты, — ткнула в его грудь пальцем, не сводя с него пристального взгляда, — просто взял и уехал, ничего ей не объяснив. У тебя с головой вообще в порядке?

Я могла разговаривать с другом в таком тоне и знала, что он никогда не злился. Ну, разве что только в тот раз, когда Ада лежала в больнице после того, как его дорогая невеста толкнула её с лестницы. Я видела в его глазах злость, но никогда он не переступал черту, потому что знал, что я так же, как и он, переживаю за Рыжика. И конечно, он тогда получил за дело. Собственно, об этом он прекрасно знает.

Огнев пристально посмотрел на меня, но ничего не ответил. Обогнул меня и, в два шага преодолев расстояние до своей жены, аккуратно обхватил её за плечи.

— Рыжик, ну что ты? — в его голосе слышалась нежность, но и волнение, любовь к одной своей единственной, что всегда была в его жизни. — Маленькая, хватит нервничать, — а вот это уже строгим взглядом.

Я повернулась к ним и видела, с какой лаской, преданностью смотрит на Аду Матвей. Как его пальцы рук гладят щеку девушки. А она льнёт к нему как маленький ребёнок, который так нуждается сейчас в нём.

— Ты всегда уезжаешь и ничего мне не рассказываешь, а я переживаю, Матвей.

— Не говорю, потому что не хочу, чтобы ты переживала и накручивала себя. Я люблю тебя, и для меня твоё здоровье, вся ты важнее всего. Я обещал защищать тебя и детей, и не сомневайся во мне. Я сдержу свои слова, — мужчина поцеловал её аккуратные пухленькие губки, и я увидела, как она расслабилась, стоило только её мужу оказаться рядом.

— Я тоже тебя очень люблю. И ты для меня всё. Я просто боюсь потерять тебя, — прижалась к нему сильнее, а Матвей обвил её талию своими руками.

— Не потеряешь. Обещаю, — проговорил в макушку, а потом повернулся в нашу сторону.

Всё это время я чувствовала пронзительный взгляд Яна на своей спине, который сканировал меня. Но он не подошёл ко мне. Не сдвинулся ни на шаг, что говорило о том, что он чем-то недоволен, и сейчас в его душе бушует ураган, и он не хочет выплёскивать его на меня.

— Ян, — друг обратился к Бергеру. — Расскажи ей уже всё. Хватит играть в молчанку. Я всегда тебя уважал и готов помочь, потому что ты не раз выручал меня, — при последних словах я поняла, что это как-то связано с темой расставания Матвея и Ады. — Но для меня в первую очередь важна жена. Ты меня поймёшь, — я не видела, но чувствовала, что мой мужчина кивнул. — Я не хочу, чтобы она нервничала и переживала, — всё время, пока Огнев говорил, он не выпускал из крепких объятий Рыжика, а она только вцепилась в его рубашку. — Поговори, наконец, со своей женщиной. Расскажи ей всё. Собственно, — тут он повернул голову в мою сторону, что означало, что сейчас он обратится ко мне. И я, конечно, догадывалась, что он мне скажет. — Ты тоже, Тея. Хватит вам скрывать друг от друга важные вещи. Поговорите уже, наконец. Можете даже для этого выбрать нашу кухню. Я не буду против, а нам пора.

Он закончил, а потом наклонился и взял на руки Рыжика, которая тут же уткнулась в его шею. Ада прикрыла глаза, и я поняла, что сейчас она вдыхает запах своего мужчины, обхватив маленькими ручками его шею. Парочка двинулась на выход из кухни, а мы так и продолжали стоять, не сдвинувшись ни на шаг по направлению друг к другу.

В кухне вновь повисла гнетущая тишина, которая вдруг стала давить, мне было тяжело сделать глубокий вдох. И я стала втягивать воздух короткими порциями, чтобы не причинить себе боли.

Я не знала, с чего начать, что сказать ему. Продолжала молча стоять, глядя в окно на улицу, где сегодня, будто насмехаясь над моим горем, вовсю светило радостное солнце. Ветерок ласково перебирал зелёную шевелюру деревьев, довольно пели птички, радуясь тёплому дню, а в моей душе поселилась тоскливая серая пустота, и будущее моё было туманно.

— Так и будешь молчать? — хлёсткий холодный удар, и я вздрагиваю от него.

От него веяло таким холодом, что я невольно поёжилась. Только вчера он, сначала низвергнув меня в пучину отчаяния, потом возродил к жизни своими поцелуями, вернул мне уверенность в себе, и — главное — я убедилась, что он действительно меня любит.

Вчерашняя ночь доказала мне всё, он мог ничего не говорить — я понимала без слов, считывала его эмоции, его чувства. Бергер действует на меня каким-то магическим образом. Превращает мой холод в эмоции, в жар, но сейчас мне хочется хлестнуть его точно так же, как и он.

Чтобы он понял, как мне больно и плохо. Что все эти годы я жила как в аду, съедая себя заживо. Буквально умирая. Собственно, такие мысли после потери ребёнка и самого мужчины были неоднократны. Но потом у меня появилась Ада, которая заменила мне подругу, сестру, наконец, семью — и я просто не могла поступить так подло и бросить её.

— Что ты от меня хочешь услышать? — я собрала всю волю в кулак, но в конце мой голос всё-таки дрогнул.

Титанических усилий мне стоило сдерживаться и не расплакаться сейчас, не накричать на него. Глубокий рваный вдох обжёг мои лёгкие, я поморщилась.

— Всё! — резкий рык рядом со мной. Совсем близко от меня. — Я хочу услышать всё, что было и почему, чёрт возьми, ты мне ничего не рассказала, — ещё один рык. Ян стоял ко мне совсем близко, буквально нависая надо мной опасной скалой, вот-вот готовой обрушиться на мою бедную голову.

По коже поползли мурашки. Захотелось поёжиться, обнять себя обеими руками, чтобы унять все чувства, что вспыхнули во мне.

Ян злится, и я понимаю, что он имеет на это полное право.

Мужчина замечает, что я дрожу, наверное, поэтому мои плечи накрывают широкие большие ладони. А сам утыкается лбом мне в затылок. Слышу тяжелый выход и понимаю, что он тоже нервничает, переживает, и его сердце не на месте.

— Что ты слышал, Бергер? — спрашиваю после небольшой паузы, во время которой мне удалось немного справиться с эмоциями и привести в порядок дыхание.

— То, что ты потеряла ребёнка. Когда это было? Как? Почему ты не связалась, не рассказала мне? Я имел право знать, — последние слова произносит жёстко, даже со злостью, из-за чего я инстинктивно дёргаюсь вперёд, чтобы увеличить между нами расстояние.

Рядом с ним тяжело находиться сейчас. Хоть и знаю, что он никогда не причинит мне ничего плохого. В этом я всегда ему доверяла. Но всё же я не знала, что в этот момент от него ожидать.

Но отойти хоть на шаг от него у меня не получилось. Бергер схватил меня, обвил плечи руками и прижал к своей груди.

— Ян, давай не будем ругаться. Мы не в своём доме, а в чужом. Хоть это и дом наших друзей, но здесь находятся дети, — голос был тихим, но мужчина прекрасно меня слышал, потому что я находилась в его руках, и мне невозможно было отодвинуться.