Прежде чем одеться – было прохладно, в некоторые уголки комнаты уже задуло снега, – я достал медицинский амулет и почистил себя. Дозу хватить не успел, но радиоактивная пыль на мне была. Почему-то канал её пропустил и не счистил с меня. Омолодить-то омолодил, но её оставил. Ничего, сам всё сделал, амулет хорошо поработал, и я себя почувствовал как после бани, все поры открыты. Ух! Достав костюм, который купил в империи, где полтора месяца развлекался и работал, надел его. Хоть теплее стало. Обычный костюм по моему размеру, в таких студенты ходили. Не думаю, что он сильно отличается от тех, что тут сейчас носят. Судя по фильмам и фото. Поверх костюма – пальто, на голове тёплый картуз. Лайковые перчатки на руки, на ногах коричневые полусапожки, с тёплыми носками. Нательное бельё тоже тёплое. Вот, так вполне тепло.

По комнате я старался не ходить, облюбовал уголок у стены и там всё это время пробыл. В середине комнаты был пролом на этаж вниз, так что пол у меня доверия не вызывал, я не хотел провалиться. Не разобьюсь, если вспомнить о способностях Стража по левитации, но пострадать могу. Ну, вылечусь, это тоже понятно, однако возможен шум. Не хотел я на первых порах привлекать к себе внимание. Тем более до срабатывания канала в соседний с моим родным миром осталось две недели, которые мне нужно как можно незаметнее прождать. Вы в это верите? Вот и я нет – что смогу что-то сделать незаметно. Да и к чему мне это? Чтобы я блокадный город без припасов оставил и спокойно ушёл? Ну уж нет.

Тут я чутким слухом расслышал шум где-то на нижних этажах. Что-то столкнули, и оно с грохотом полетело по ступеням. Почти сразу раздался шёпот. Не разобрал, невнятно и далеко. Тут ещё снаружи начал работать метроном через громкоговорители, на который наложилось гудение авиационных моторов и многочисленные хлопки зениток. Похоже, очередной налёт на город. Осторожно сделав шаг, под хруст повреждённого дубового паркета направился к двери. Хм, её и не было, выбило вместе с косяком, и та лежала у покорёженных перил лестничной площадки. Лестница уцелела частично, но спуститься было невозможно, так что, оттолкнувшись, я спустился на два этажа, кажется, дом был шестиэтажный, и мне повезло оказаться на самом верхнем. Лестница была круговой, у стены поднималась, в центре пустота, и сверху видно первый этаж, засыпанный обломками. Лифта в доме не было, хотя, как я понял, он был новым, возможно, даже перед самой войной отстроен.

Наверное, я создавал какой-то шум, так как неизвестные на лестнице затихли. Может, налёт пережидали, только не стоит этого делать в полуразрушенном здании, которое само готово развалиться от тряски. Бомбили что-то не так далеко от нас. Я пока не определился, в каком районе нахожусь, через окна и заваленную стену мне было видно только соседние развалины. Да дымы вдалеке, но то, что в самом Ленинграде, это было ясно.

Достав поисковый амулет, я просветил всё вокруг, пройдясь даже под ногами и над головой. Двое сильно истощённых пареньков лет десяти, которые, на вид, дунь – упадут, укрывались чуть ниже в квартире, в прихожей. Тут лестница была в принципе тесной, так что, легко ступая – убрал часть своего веса за счёт левитации, чтобы точно не проломить лестницу, – я вышел к ним.

– Чего прячетесь? – поинтересовался я у обоих подростков, встретив неожиданно серьёзные, голодные и трезвые взгляды. М-да, взрослые в телах детей.

Те молчали, поэтому я продолжил:

– Дайте угадаю. Еду ищите? Тут она есть. Идите и найдёте.

– Ты кто? – прямо спросил тот, что повыше, белобрысый парень. Чёлка выбивалась из-под шапки.

– Артур. Артур Александров. Человек. Кстати, вижу, что вы давно не ели, а то, что ели, здоровья вам не добавит. Держите, это упаковки армейского солдатского пайка. Внутри сотня штук. Одного пайка хватит на сутки… Ну, вам на двое. Одного небольшого куска граммов в пятнадцать хватит на три часа, иначе умрёте от переедания, они очень сытные. Вам на полгода хватит, если растянуть. А если родственников имеете, то меньше. Усвоили? Сдерживайте себя, а не то действительно умрете, если слопаете много, наверное, должны знать, как после долгого голодания наедаешься и что после этого бывает.

Оба синхронно кивнули и шепнули губами:

– Спасибо.

– А если обычную еду хотите найти, то по стеночке поднимитесь на пятый этаж, квартира слева, там неплохие запасы, надолго хватит. Они не на кухне, а в комнате в перевёрнутом шкафу. Дерзайте. Кстати, а в каком я сейчас районе?..

Узнав, где нахожусь, я покинул дом через окно первого этажа, подъездный выход был разрушен, выбрался на очищенную дорожку между домами и направился лёгким прогулочным шагом в сторону порта, поглядывая по сторонам. Налёт уже завершился, немецкие самолёты удалялись, воздушной тревоге дали отбой. На улицах стал появляться разный бледный и очень слабый люд и принялся за свои дела. Кто завалы расчищал, а кто искал выживших. За всем этим я с интересом наблюдал. Ещё бы, один из самых страшных периодов нашей истории. На меня тоже посматривали, всё же я заметно отличался здоровым видом и свежим румянцем. Даже расслышал злой шепоток одной здоровенной бабищи с несколькими платками и шалями на голове:

– Ишь разоделся, чистенький, откормленный, как настоящий дворянин. Тьфу.

Подумав, я чуть улыбнулся и, достав из Схрона изящную трость, изредка опираясь на нее, двинул дальше. Была ещё мысль достать монокль и вставить его в глаз, но это уже был перебор, не в моём возрасте с ним ходить. Мал ещё, весь антураж испортит, и я буду скорее комично смотреться. Перебарщивать не надо.

– Эй, парень, помоги! – окликнули меня заметно напряжённым голосом.

Обернувшись, я рассмотрел за углом дома, который почти прошёл, как здоровый мужик в одежде рабочего, но такой же худой, как и остальные, ломиком пытается поднять плиту, из-под которой были видны детские ножки. Ему помогали три женщины разного возраста. Не думая, я сразу побежал к ним, на ходу убрав трость обратно. Отодвинул мужика и руками поднял край плиты, что позволило женщинам почти сразу вытащить пропылённую окровавленную девочку лет восьми. Та, как ни странно, несмотря на страшные раны, была ещё жива. На грани держалась.

– Отойдите, – велел я женщинам и, не обращая внимания на мужика, что смотрел на меня круглыми от удивления глазами, присел у девочки на корточки, доставая амулет среднего исцеления.

Сам мужик недолго рядом простоял, в стороне раздались новые крики о помощи, и тот, прихватив лом, побежал в ту сторону, забрав двух женщин. Одна осталась со мной. Как я понял, она не была родственницей ребёнка, но знала её, наверное, тоже в этом доме жила. Заслонившись так, чтобы та не видела работу амулета, а увидела только результат, я провёл все процедуры, и девочка очнулась. Вот и всё, кости на местах, срослись, было сильное истощение, но я его частично снял. Надорвав плёнку пайка, дал куснуть его девочке, остальное отдал её соседке, описав нормы рациона, чтобы тоже лишку не хватила. Дальше было идти труднее, я почти до самой ночи то помогал разбирать завалы, то вот так, если везло, стараясь делать это незаметно, оживлял находящихся при смерти ленинградцев. Много – мало, но двенадцать человек, из них восемь детей, вылечил.